«Беккер». Мое разочарование растет из-за его настойчивых упорных отказов. «Беккер, пожалуйста», — кричу я.
Он перестает колоть, замирает надо мной, тяжело дышит мне в шею. Он все еще зарыт по яйца глубоко, пульсируя во мне. Но он ничего не говорит.
«Почему ты не смотришь на меня?» — спрашиваю я, пытаясь вырвать его из своего тела. Это невозможно. Он слишком тяжелый. «Черт побери, Беккер». Мои извивающиеся движения становятся хаотичными, и, прежде чем я это осознаю, я резко дергаю свое тело, начинаю терять рассудок. Он прижал меня к месту. Я никуда не пойду, если он мне не позволит. 'Отпусти меня.'
'Стоп.' Его мягкий приказ прорывается сквозь суматоху моих мыслей. 'Пожалуйста остановись.'
Я немедленно делаю его тихую мольбу, помогая унять мое недовольство строительством. Мои внутренние стенки сжимают его член, мои мускулы сокращаются без инструкции, вызывая встречный импульс, но теперь нет никакого удовольствия. Просто путаница. «Почему ты не смотришь на меня?» Повторяю, обнимая его за спину. Я могу различить кончики чернил на его плече, очерчивающие компас его гигантской татуировки. Я чувствую себя обязанным мягко обвести края, проводя пальцем по чернилам, все еще очарованный этим гигантским произведением искусства.
'Так как.' Он дышит тяжело, глубоко и неконтролируемо. Затем он рычит и поднимается, вырываясь из меня так быстро, что я вздрагиваю и свожу ноги вместе. 'Так как… ' Он встает с кровати и начинает ходить, раздражительный и напряженный. Я с беспокойством наблюдаю.
'Что?' Я спрашиваю. «Разве я не достаточно хороша для тебя?»
Он усмехается с отвращением к моему предложению. «Не будь дурой, Элеонора. Ты прекрасна. Везде.'
'И что?' — кричу я, чувствуя, как снова теряю контроль.
Он останавливается и расстроенной рукой протягивает его волосы, глядя на небеса за помощью. «Черт возьми». Он смотрит на меня большими круглыми глазами. Это заставляет меня отшатнуться, насторожиться. «Потому что», — снова начинает он, обвиняюще указывая на меня пальцем. «Если я посмотрю тебе в глаза, пока нахожусь внутри тебя», — он тяжело вздыхает, сглатывая и вспотев. С каждой секундой он становится все более и более возбужденным. Затем он рычит и прыгает прямо в царство безумия, его кулаки сжимаются и поднимаются к голове, сильно ударяя по вискам. Мои глаза расширяются, когда он выравнивает на меня лицо, полное напряжения. «Потому что, если я смотрю тебе в глаза, когда я внутри тебя», — кричит он. «Я влюблюсь в тебя, черт возьми!»
Если бы я стояла, я бы упала.
«И никому из нас это не нужно», — заканчивает он, снова начиная шагать, его гнев превращается в смех, а его истерика — до безумия. Его забавляет абсурдность такой мысли.