Я закипаю от негодования, гнева, боли. Что, черт возьми, он обо всем этом думает? Какого хрена он затащил меня обратно в Лондон? Все эти слова и жесты? Они ничего не значили? Он чертовски отрицает, а я чертовски зла.
'Это очень поздно!' Я кричу, все мои эмоции вырываются из меня прежде, чем я успеваю это остановить, рассказывая ему все по буквам, вызывая головокружение от уровня децибел собственного голоса.
Он вырывается из своего момента и смотрит на меня, дрожащую на кровати. Он и сам очень сильно трясется. Затем он бьет кулаком по груди, заставляя меня подпрыгивать. «Я, блин, знаю!» Его руки маниакально поднимаются в воздух, прежде чем безвольно опускаться на бок, все его тело расслабляется. «Я знаю», — говорит он более спокойно. — «Я, блин, знаю, Элеонора.»
Я пытаюсь остановить тихое рыдание, но это не та битва, которую я могу выиграть. Мои эмоции в клочьях. Мои плечи неудержимо вздрагивают от всего этого, слезы просто текут из меня. Я закрываю лицо, стыдясь того, что позволила себе развалиться, но они быстро удаляются силой, не позволяя мне уклониться от его пытливого взгляда.
«Я люблю тебя», — говорю я почти извиняющимся тоном. Он ничего не говорит, просто улыбается и нежно берет меня за руки, подталкивая их к кровати, слегка держа их над моей головой. Он, кажется, собрался сам, пока я занималась диким отрешением, не в силах сдержать свои изнуряющие эмоции.
«Шшшш», — тихо шепчет он, касаясь губами моего лба, успокаивая меня. «Просто дыши, детка. Глубокое дыхание.'
Следуя его мягкому приказу, я выпиваю столько воздуха, сколько могут выдержать мои легкие, пытаясь сдержать рыдания. Не ускользнуло от моего внимания, то что он тоже втягивает воздух, выполняя свой собственный приказ. Его губы крепко прижаты к моему лбу, пока он ждет, пока мы оба успокоимся, и когда это время в конце концов настает, он кладет свой лоб на мой.
И наконец у меня есть его глаза. Они темные, наполнены такими же эмоциями, как и я сама — страхом, сомнением, удивлением. «Я знаю, что уже слишком поздно, Элеонора», — шепчет он, дыша мне в лицо, двигая бедрами. Мои ноги раздвигаются и расслабляются, приглашая его ко мне. «Что, черт возьми, ты со мной сделала?» Он поворачивается и входит в меня в тщательном, расчетливом прыжке, и я хнычу, мое дыхание прерывистое от тяжелого состояния. Беккер с трудом сглатывает и стиснет зубы, но отказывается прерывать наш взгляд. Он даже не моргает. «хорошо?' — спрашивает он, переплетая свои пальцы с моими.
Я киваю, боясь говорить, боясь заплакать на нем. Он отражает мой кивок, принимая и удовлетворяя, затем приближает свои губы к моим. Мягкое тепло его рта кисти мягко по моему, как он наблюдает за мной, вращение назад медленно и движении вперед с такой же тщательностью. «Откройся мне», — шепчет он мне в рот, целуя уголок. «Поцелуй меня, пока я занимаюсь с тобой любовью».