Оставь меня в покое. Да отвали ты от меня. Отвали, лживый, лживый, злой придурок.
Затем появляются его ангельские глаза, эти великолепные обманчивые ореховые глаза, которые смотрят на меня сверху вниз, полные раскаяния и вины. Зеленые пятна тусклые. Он выглядит усталым.
Я закрываю глаза, прячась от него. Это уж слишком. Его энергия атакует меня со всех сторон, и я отказываюсь снова стать ее жертвой. Я пытаюсь вырваться из его лап, пытаюсь вырваться. 'Да отвали ты от меня.'
Он борется со мной, с легкостью побеждает и тянет меня туда, где он хочет меня. «Элеонора, пожалуйста, тебе больно».
«Ей не нужна твоя помощь». Усмешка Брента прерывается нашей маленькой потасовкой, и я по ошибке расслабляюсь, давая Беккеру возможность крепко обнять меня.
«Она сбита с толку», — говорит он тихо и неуверенно, как будто сам отчаянно хочет в это поверить.
У меня, возможно, отняли способность двигаться, но мой разум все еще работает отлично, и я знаю, что нисколько не сбита с толку. Беккер — нечестный придурок. Факт.
В груди Беккера начинает пульсировать. «У тебя есть то, что ты хотел. У тебя есть скульптура. Элеонору ты не получишь.
У Брента есть скульптура. Поддельная скульптура. Напоминание полностью меняет мою точку зрения. Брента здесь нет по какой-либо другой причине, кроме как попытаться завоевать меня? Для него это будет еще одна оценка по сравнению с Беккером. Я все еще долбаная пешка.
— А ты ее получишь? — спрашивает Брент, явно заинтересованный.
«Убирайся, Уилсон, или, Господи, помоги мне, они вытащат тебя в сумке для трупов».
Брент фыркает и несколько секунд парит в моем поле зрения, в то время как Беккер продолжает вздрагивать и дергаться, его резкие движения поглощаются моей головой и плечами. Я ни секунды не сомневаюсь, что он нападет. Ярость, охватившая Беккера, нарастает с каждой секундой, капая из его маниакального взгляда, капая из каждой поры. Он считает, что семья этого человека связана со смертью его отца. Тот раз, когда мы поехали в Countryscape, когда я по глупости спросил о его родителях, мне показалось, что гнев глубоко внутри Беккера Ханта, но это было ничто по сравнению с тем, что я наблюдаю сейчас. У плутоватого высокомерного бабника есть еще один сторона. Смертельная сторона. Воспоминания о шутнике, заводном торговце, игривом, эгоистичном человеке, заставившем меня влюбиться в него, быстро исчезают.
'Оставь ее. Прочь.' Беккер произносит каждое слово сквозь сжатые челюсти. 'Я задолбался. У тебя есть скульптура. Ты победил. Ваша семья уже отняла у меня слишком много, Уилсон. Я умру, прежде чем ты заберешь Элеонору. А теперь убирайся отсюда.