Мои внутренние тревожные колокола кричат, требуя, чтобы я ожила и ударила Беккера по лицу из-за его нервозности. Его заявление означает дерьмо, потому что я знаю, что эта чертова скульптура все еще существует, и Беккер все еще хочет ее. Я начинаю извиваться, пытаясь освободиться от его хватки. Я не будет сотрудничать. Мои конечности покалывают от нечувствительности, что делает мои движения неуклюжими и не скоординированными.
'Отстань от меня.' Жесткое требование пробирается мимо моего толстого языка и сухих губ, моя рука вырывается и раскачивается позади меня, хватая его за плечо. Я отталкиваюсь от него, но делаю всего несколько футов, тащусь к фальшивому шкафу королевы Анны и использую его, чтобы подтянуться. Ощущение решимости взгляда Беккера, пронизывающего меня, когда я отдаляю нас на такое расстояние, на которое я способен физически, только усиливает мой страх. Он не собирается делать это легко. И мое тупое сердце не болит. И это добавляет к страху каплю гнева.
«Убирайся», — бурчу я. — Вы оба уходите!
— Ты умна, Элеонора, — хрипит Брент, в его голосе есть нотка победы. «Не позволяй Беккеру Ханту делать тебя глупой». Дверь в магазин тихонько открывается и закрывается.
Брент ушел, но я не расслабляюсь, потому что Беккер по- прежнему валяется на полу в нескольких футах от меня и смотрит на меня. «Иди», — требую я.
«Элеонора, позволь мне объяснить, — умоляет он. «Тебя не должно было быть в твоей квартире».
"Это не делает все лучше!" Кричу я. «Какого черта ты взломал ее?» В этом нет никакого смысла.
«Мне нужно было знать, кто вломился в тот день, когда мы были в Countryscape. Я искал подсказки. Все, что угодно, чтобы сказать мне, кто это был.
«Я бы впустила тебя. Я бы отдала тебе свой ключ».
«Я не хотел, чтобы ты знала».
'Знаешь что?'
Он смотрит на меня, в его глазах миллион горестей. «Что ты в опасности».
Я отшатываюсь, ошеломленный. 'Что?'
«Ваша работа в Hunt Corporation произвела фурор в отрасли, принцесса. Ты знаешь что. Ты знаете, насколько этот бизнес коррумпирован, и люди готовы на все, чтобы получить информацию. Я втянул тебя в свой мир; Я поставил тебя в центр всего этого». Сожаление льется из каждого слова. Трудно увидеть. Трудно слышать. «Когда мы покинули Countryscape и нашли твою квартиру взломанной, я знал, что совершил ошибку, подойдя к тебе». Его челюсти сжимаются, когда он встает и делает один размеренный шаг ко мне. «Но я не хотел тебя отпускать. И до сих пор не хочу».
'Это очень поздно.' Я отворачиваюсь. Мой отец был прав. Элитный мир антиквариата и искусства не стоит хлопот. Ради этого не стоит рисковать жизнью.