– Чего тебе? – угрюмо спросила она.
Йорунн поднялась и низко поклонилась ей.
– Здравствуй, матушка Ботхильд. Меня здесь все называют травницей Йорунн, а еще ведуньей. Не побрезгуй, прими угощение, – девушка подняла корзину и протянула ее женщине. – Может, тебе еще что-нибудь нужно? Так только скажи…
И в глаза взглянула так спокойно и тепло, будто ласковым солнышком согрела.
Женщина не ответила, только нахмурилась. Не желала она гостей, ни молодых, ни старых, а уж тем более незваных.
– Ничего мне от тебя не надо, – сказала, наконец, повитуха. – Уходи.
– Не сердись, матушка Ботхильд. Я знаю, что ты добрая, – тихо сказала Йорунн. – Я вижу. Душа у тебя светлая и чистая, что родник лесной; горе же этот родник иссушить старается. Не позволяй этого, матушка. Если захочешь, я тебе помогу.
– Чем же ты мне поможешь, ведунья? – усмехнулась повитуха и с усилием скрестила руки на пышной груди. – Время вспять повернешь? Или вернешь матери детей ее умерших?
– Нет, – покачала головой Йорунн. – Время назад поворачивать я не умею. Это даже богам не под силу. И вернуть тех, кто в последний чертог ушел, я тоже не могу.
– Если не можешь, так и ступай себе, – ответила женщина и ушла в дом. И дверь за собой плотно прикрыла.
Йорунн вздохнула. Она и не надеялась, что с первого раза у нее получится разговорить повитуху. Но, как ни странно, ей самой вдруг стало гораздо легче. Правду говорила матушка Велена: если плохо тебе – найди того, кому хуже и, помогая ему, справишься со своей бедой. Именно так она делала, когда внезапно умер батюшка Огнь. Ходила по селениям близ Радонца, исцеляла всех, кто нуждался в лечении, и старых, и малых, помогала всем, кто просил о помощи, ничего не требуя взамен – пока сил совсем не осталось, и нежданная хворь не дала о себе знать…
Девушка поставила корзину возле дома и неторопливо пошла прочь.
С той поры Йорунн стала через день, через два заглядывать к повитухе, но хозяйке старалась не надоедать. Оставляла у порога угощение, а иногда добавляла от себя то букет лесных цветов, то горсть орехов или ягод. Но однажды пришла и снова уселась поодаль с рукоделием, ожидая, не появится ли хозяйка.
Спустя какое-то время повитуха вышла. Как обычно, встала в дверях, поглядела хмуро и спросила:
– Ну, чего тебе опять?
Девушка поднялась и поклонилась ей, а потом заговорила:
– Не сердись на меня, матушка Ботхильд. Не из любопытства я сюда прихожу. Дело вот какое… Подруга моя дитя ожидает, по весне придет пора роды принимать. А я, хоть и ведунья, но премудростей всех этих женских еще не знаю. Тебя же боги наградили даром принимать рождение новой жизни. Потому попросить хочу: не гони, научи тому, что сама умеешь.