Вечерами, когда вся домашняя работа была сделана, Унн устраивала возле женского дома посиделки. Собирались женщины и девушки, затевали плести пояса или вышивать под протяжную песню или занятную баснь. Приходили Халльдор и Ивар, чтобы послушать словенскую речь и научить словенских девчонок языку северян. Халльдор послушно повторял за своей юной невестой трудные и малопонятные слова, и выходило у него до того забавно, что смеялись все – даже Весна отрывалась от своих грустных мыслей и улыбалась. А Зорянка нарочно старалась выбирать самые заковыристые из слов, чтобы развеселить сестру, чтобы улыбка подольше жила на ее губах. Все уже знали про то, что Весну возьмет себе Лодин, самый старший из кормщиков, и потому Зорянка стыдилась своего непрошенного счастья, своей глупой уловки. Боялась лишний раз взглянуть сестрице в глаза, зная, что та по ночам украдкой плачет – не помогают ни утешения подружек, ни уговоры Арнфрид, ни мысли о вновь обретаемой свободе. А вот Унн Весну жалеть не стала. Сказала так:
– Не понимает, глупая, своей удачи. Один из лучших людей конунга ее женой назовет. В крашенные одежды оденет, подарки станет из похода привозить. Все лучше, чем на датском берегу котлы чистить.
Зорянка тоже так думала, но сказать об этом сестре не смела. Время пройдет – сама поймет, что боги счастье всем посылают, только каждому свое, и всем разное.
Маленькая Эсси, благодаря ежедневной заботе ведуньи, стала пытаться вставать на ножки, держась за чью-нибудь руку, и все реже плакала без причины. Смэйни и Сигрид всем об этом рассказывали, и мало помалу люди стали приходить к Йорунн со своими недугами. Она для всех находила приветливое слово, ласковую улыбку да добрый совет, а приготовленные ею настои и отвары унимали боль, отгоняли хворь, успокаивали, а если надо – придавали сил. Одно теперь тревожило девушку: запасы трав в ларце могли закончиться еще до наступления холодов, а на острове не росло и десятой доли того, что нужно. Йорунн не знала, как ей быть. Хоть беги к конунгу и умоляй его послать снекку за травами.
Однажды Смэйни вернулась в дом затемно, молча поставила кипятить воду в маленьком котелке. Покуда ждала, села возле постели Хравна, горестно вздохнула, глядя на спящего ведуна. Йорунн внимательно посмотрела на нее, потом все же не утерпела:
– Что-то случилось, Смеяна Глуздовна?
– А? – живо повернулась к ней старушка. – Ничего, дитятко, ничего… Смотрю я на него да гадаю: сколько еще старику отпущено? Любопытно мне, кто из нас другого переживет.
Девушка тихо проговорила: