Перед самым рассветом с моря пришел туман. Стало зябко сидеть на камнях даже двоим, закутанным в теплый плащ и тесно прижавшимся друг к другу.
– Праздник подходит к концу, – проговорил Асбьерн. – Скоро вождь поприветствует восходящее солнце, а потом расскажет всем о переселении в Рикхейм, что в Вийдфиорде. И объявит о предстоящей свадьбе младшего брата, – ярл наклонился к Долгождане и поцеловал ее в висок. – А заодно и о нашей.
Девушка улыбнулась ему, доверчиво склонила голову на широкое плечо. Взгляд ее скользнул по поверхности моря и на мгновение задержался:
– Мстится мне, будто что-то белое волны качают…
Асбьерн поднял голову, устремил взгляд в белесую пелену тумана. Прищурился.
– Человек вроде бы там, – не то удивленно, не то настороженно произнес он. – Рубаха белая пузырем… но не тонет и на помощь не зовет. Странно…
Через некоторое время почти все с поляны перетекли на берег, принесли факелы. Всем было любопытно, кого еще там Ньёрд вместе с туманом прислал.
А человек в белой рубахе, похоже, не торопился. Волны несли его все ближе и ближе к острову, а он держался не то за обломок бревна, не то за корягу, и даже руками не шевелил. Вот нащупал ногами дно, поднялся во весь рост, отряхнулся и спокойно направился к берегу. Стоявшие у самой воды подались назад, подняли повыше факелы, и в их свете все увидели белокурого паренька, на вид лет шестнадцати. Юноша развязал веревку и выпустил воздух из кожаного мешка, служившего ему плавуном, потом закинул мешок за спину и оглядел собравшихся людей. Лицо у него было чистое и красивое, а глаза черные-пречерные, как угли. И такие же жгучие.
– Ты откуда такой взялся? – вышел вперед Сигурд. Юноша смерил его взглядом, но головы не склонил.
– Оттуда, – усмехнулся он, махнув рукой в сторону моря. На языке северян мальчишка говорил достаточно чисто, хотя было слышно, что этот язык ему не родной. – Я замерз, а у вас там наверху горят костры. И от кружки горячего меда я бы не отказался.
В иной раз за дерзость чужака спровадили бы обратно в воду – пусть несет себе дальше, но Сигурд почему-то кашлянул, отступил на шаг и жестом велел незнакомцу следовать за ним к жарко горевшему огню. Паренек выбрал себе место потеплее, между двух костров, бросил мешок на землю и сел, смешно поджав под себя ноги. Люди снова столпились вокруг пришлеца. Только что вернувшаяся на поляну Йорунн разглядывала его, прислушиваясь к тому, что говорит сердце. А оно то радостно колотилось, то замирало – такая оторопь брала.
Подошел Эйвинд конунг. Юноша, увидев его, поднялся, однако кланяться не стал.