Но больше всего всё-таки на Сашу.
Потому что именно из-за неё он был сейчас здесь, наблюдал устроенный ею же спектакль и терпел навязчивые намёки Яворской.
Но больше всего его бесило то, что Барановская прикидывалась невинной овечкой. Делала вид, что не понимает и не замечает его раздражения. Притворяется, что между ними ничего не было.
Он не понимал, как она могла оказаться такой хладнокровной стервой. Как она могла так хорошо притворяться, целовать его, потом потребовать время, чтобы подумать, а потом просто проигнорировать свои же слова и начать встречаться с Барчуком.
Чем не устроил её он, Ярослав Логинов? Чем он хуже Барчука?
На него всегда вешались девицы. Ему никогда не приходилось никого уговаривать. Даже намекать особо было не нужно. Стоило лишь раз проявить свои намерения, и желающие с радостью сами бросались в его объятия.
Так что же не понравилось Барановской? Может, она ждала признаний в любви? Но этого она от него не дождётся. Ярослав никому и никогда не говорил этих слов. Разве что младшей сестрёнке, которая иногда по несколько раз в день обнимала его своими крохотными ручонками и шепеляво твердила: «Я тебя лублу». И тут всё было просто и понятно.
А Барановская? Почему с ней так сложно? Неужели ему показалось, что она не такая? Что между ними может возникнуть что-то глубокое и серьёзное?
Да, скорее всего, ему показалось. Только и всего.
Просто очень хотелось встретить близкого человека. Того, который поймёт. Кому можно доверять полностью и абсолютно.
В какой-то момент ему почудилось, что он нашёл такого человека. Такую девушку. Но это была ошибка. Глупая фантазия. Мечта. Фантом…
Не было смысла злиться, но Ярослав всё равно злился. Ничего не мог с собой поделать. Хотелось причинить Барановской боль, уколоть, унизить, чтобы она почувствовала то же, что и он.
Тот глупый разговор, когда Барчук вышел…
Это, и правда, было глупостью. И нисколько её не укололо. Ей было всё равно.
Стоило бы сейчас отступиться. Хорошо подумать, отрешиться от всех мыслей и отправиться домой.
Но Логинов не мог отрешиться. Его снедало изнутри какое-то неведомо доселе чувство. Если бы он был способен анализировать, то наверняка распознал бы ревность. Но сейчас Ярослав не был способен к анализу. К тому же ревность была для него чувством новым, незнакомым. Вряд ли бы он сумел быстро в нём разобраться.
Сейчас Ярослав, скорее, напоминал быка, перед которым тореадор размахивает красной тряпкой. И этой тряпкой была Саша, смеющаяся, флиртующая и счастливая. Без него.
То, что произошло дальше, было вполне предсказуемо. Хотя никто из участников событий не мог даже предполагать, чем закончится этот вечер.