Один из работников милиции обратился к подгулявшей компании:
— Ребята! Вы когда в гости шли, и позже, чего-нибудь здесь не заметили? Ведь тут пожар был…
— …А, пожар… — подал голос один из молодцов, — это когда мужик бабу прижал… когда их охватил огонь сексуальных страстей… Было дело… мы с Венерой тоже тушили пожар… в ванной… голыми. Обширные ожоги от трения в пахе заработали…
— Молчи, Леха, — шикнул на говоруна рыжий здоровяк, — а то в ментовскую здравницу отволокут под названием КПЗ[3]. Али еще хуже — к следователю Ваньке Магаданову-Колымскому отведут на допрос. А он, говорят, крутой: чуть что — сразу путевочку на Юг… Чукотки или Воркуты выписывает.
Наблюдая эту картину, Нафиев невольно подумал: «Вот он — излом жизни: в одно и то же время, с одной стороны, убиты безвинные люди, а с другой — буйное веселье, разврат и пошлость. А между ними и находится то, что называется нормальной пристойной жизнью. Но эта середина занимает слишком уж узкую социальную полосу, и чем смутнее время в стране, тем она, как шагреневая кожа, больше сужается». Вдруг вспомнились слова историка Ключевского: «Человек — это величайшая скотина в мире».
Он глубоко вздохнул и направился в здание узла спецсвязи, чтобы принять участие в продолжающемся осмотре места происшествия. А голову свербила мысль: «Уж не пессимистом ли становлюсь. А ведь пессимист — это не реалист, а человек, оторванный от жизни, ибо видит ее только с одной мрачной стороны и не видит никаких положительных перспектив».
В комнате дежурного спецсвязи обнаружили несколько почерневших от гари бутылок из-под водки. На добротных этикетках было начертано: «Петровский завод» и «Русская зима».
Следователь, который вел протокол осмотра места происшествия, бесстрастно заметил:
— А водочку-то самую качественную кушали. Подняли на грудь аж три литра…
— Кстати, где эта водка продается в Казани? — спросил Нафиев. — Эти марки водки, кажется, изготовляются в основном в селе Петровка Сармановского района Татарстана. Не так ли? — И, не ожидая ответа, добавил: — В Казани специализированных магазинов этого завода, насколько мне известно, еще нет. Значит, продают где-нибудь в ресторане этой фирмы. Ведь настоящий хозяин, частник не захочет отдавать чужому дяде одну четверть прибыли за ее реализацию. А?.. Товар-то ходовой.
Следователь Шарафетдинов кивнул головой и медленно проронил:
— Это уж точно… А продается эта чистая святая водица, дурманящая голову, но не ранящая ее болью утром, в ресторане «Тулпар», что на нашем городском ипподроме… Там ее, матушку, продают не только в разлив, но и, как говорят в народе, цельными бутылями да жбанами…