— Все вампиры такие извращенцы? — зло бросил я, скрывая смятение. — Это противоестественно — делать такое с другим мужчиной!
Бурр расхохотался.
— Совсем невинный мальчик. Такой неискушенный, — почти нежно проговорил он, потрепав меня за щеку, словно щеночка. Я дернулся, сбрасывая его руку. — Малыш, да стоило бы тебе появиться при королевском дворе, как тебя бы быстро просветили на этот счет! Но твой папочка явно старался держать тебя подальше оттуда. И я его понимаю.
Я потрясенно расширил глаза, пытаясь осознать сказанное. Да что он несет вообще?! Просто быть не может, чтобы подобное было в порядке вещей!
— Ладно, я сейчас слишком устал, чтобы просвещать тебя, — он хохотнул, а потом потушил свет, и я ощутил, как заскрипела кровать под грузным телом. Осознав, что этот мерзавец собирается спать со мной в одной постели, ощутил бессильную ярость. Особенно когда наглые руки по-хозяйски легли на мой живот, а одна нога закинулась на мое бедро.
— Слезь с меня! — процедил я со всей злостью, на какую был способен.
— Ш-ш-ш, малыш, не кипятись, — послышался сонный ответ уже почти вырубившегося вампира. — Завтра поговорим…
Оставалось бессильно скрежетать зубами, ощущая близость ненавистного тела и ничего не в силах изменить. Не знаю, каким чудом все же удалось уснуть. Но пробуждение было еще хуже. Кто-то самым бесстыдным образом ласкал мой член, заставляя все тело наполняться возбуждением. Поначалу, еще не осознав толком, что происходит, я жадно подавался навстречу, но потом все же разлепил веки. Тут же протестующе вскрикнул и забился под ласкающим меня ненавистным вампиром.
— Не смей меня трогать! — прошипел с такой ненавистью, что тот оторвался от своего занятия и нахально ухмыльнулся.
— Думаю, твоему телу хочется другого, — он красноречиво кивнул на уже воспрянувшее орудие, которое самым возмутительным образом предавало хозяина.
А я вдруг осознал то, что заставило ужаснуться. Негодяю ничего не стоит воспользоваться естественными реакциями моего тела, чтобы заставить молить о большем. Самому пойти на то, что казалось чудовищным. Злобно прищурившись, я процедил:
— Если ты именно так хотел заставить меня покориться, то знай: я найду способ, чтобы не допустить повторения.
— Интересно, каким образом? — издевательски хмыкнул Бурр.
— Для меня лучше смерть, чем бесчестье, — прозвучало слишком высокопарно, но убежденность, с которой это было произнесено, все же подействовала. Для меня и правда это казалось сейчас предпочтительнее. Пусть лучше пытки и смерть, чем то, на что толкает этот извращенец!