Уже и не думал, что вообще могу испытывать такого рода чувства. Слишком много лет живу на свете, слишком многое повидал и слишком хорошо узнал человеческую натуру, чтобы свыкнуться с мыслью, что одиночество предпочтительнее.
Мне тысяча двести сорок пять лет. Немногие из моей расы вообще доживают до такого возраста, сознательно выбирая смерть или сходя с ума от такой длительной жизни. Когда живешь так долго, мало что способно по-настоящему заинтересовать. Многие ищут смысл существования в борьбе за власть или развлечениях, постоянном поиске новых впечатлений. Для меня спасением стала работа, но в последние годы и она не приносила должного удовлетворения.
Хотя я давно уже не помышлял о смерти. Может, из-за того, что одиночество не казалось таким уж тягостным. Я искал в нем спасения после очередных разочарований в тех, кто меня окружает. Методично заковывал сердце в ледяную броню, чтобы оно не стремилось к несбыточному. И вот, при одном взгляде на эту девушку на приеме броня пошла трещинами, и с каждой минутой те все расширялись, грозя оставить сердце совершенно беззащитным и уязвимым. Я не хотел этого. Слишком хорошо помнил, чем все закончилось в тот раз, когда настолько позволил себе отдаться чувствам. И как больно было потом, когда в это обнаженное, беззащитное сердце вогнали нож по самую рукоятку. Как сильно хотелось умереть и как отчаянно я искал смерти.
Тогда мне повезло встретить Дерека, который стал верным другом и спутником в течение долгих лет. Его насмешливый оптимизм, умение называть вещи своими именами и способность никогда не отчаиваться стали именно тем, что мне тогда было необходимо. Он был на триста лет младше меня, но казался мудрее и опытнее во многих вещах. Может, из-за того, что никогда не позволял себе жить прошлым и долго в нем копаться.
Я взял с соседнего сиденья новый мобильный телефон и стал задумчиво вертеть его в руках. Именно Дереку собирался позвонить и попросить о помощи, хотя сам уже столько времени его отталкивал. И тот имеет полное право отказать, послать меня к черту. Нет, после нашего окончательного разрыва мы все же поддерживали связь. Когда Дерек решил заняться развлекательным бизнесом в Мирграде, я помогал ему уладить формальности. Мы иногда созванивались и говорили о делах, если бывшему другу требовалась помощь. Как советник, я мог быть ему в этом полезен. Именно это позволило надеяться, что Дерек все же поможет. Хотя прекрасно понимал, что вещи немного разные. Помогая мне сейчас, бывший друг рискует собственным положением, которого так долго добивался. Разве я имею права требовать от него такое за чисто символическую помощь, которая не потребовала от меня особых усилий?