Брик захотел бы, чтобы его разум оставался ясным.
Это в духе Брика.
Он захотел бы, чтобы Ник запомнил каждое мгновение.
Он захотел бы, чтобы он понимал, кто делает это с ним… кто на самом деле делает это с ним. Зная Брика, он воспринимал бы это как наказание за то, что Ник ранил его чувства, уйдя из Белой Смерти подобным образом.
В любом случае, Брик никогда не был тем, кто находил славу в тихом знании своих достижений.
Ему нравились дифирамбы, парады, фейерверки… строй истребителей, проносящийся над головой.
Ник попытался осмыслить своё тело.
Он уже понимал, что двигается слишком медленно для большинства манёвров. Его конечности не работали нормально. Сейчас он был недостаточно быстрым даже для боя с профессиональным бойцом-человеком, что уж говорить о вампире.
Наркотик не выветрится достаточно быстро для того, что замышлял его разум.
Он почти не сомневался, что его запястье сломано.
Многие его рёбра сломаны.
Он слышал, как что-то переломилось в его левой ноге, и несколько костей в той же ступне определённо хрустнули.
Уинтер его убьёт.
Если он выберется из этого живым, Уинтер непременно его убьёт.
Ник следил за красными глазами вампира, пока тот смеялся над ним через виртуально усовершенствованную маску, имитировавшую змеиные клыки. Он шипел в лицо Ника, и виртуальный язык высунулся наружу, как будто скользнув по губам Ника.
Змей и волк. Был же такой миф, нет?
А может, там был аллигатор и кролик…
Красноволосый вампир снова шарахнул его об стену, загоготав под маской и красуясь перед толпой. Ник покосился вниз, глядя на себя, пока он свешивался с белых как мел рук, и заметил, что у другого мужчины ногти выкрашены в тон маски и волос.
Вот тогда-то Ник увидел своё запястье.
Оно было реально сломано.
Не просто запястье — его рука. Нижняя часть руки была сломана и искорёжена, как расщепившееся дерево. Она выглядела нешуточно изувеченной.
Отвратительно, на самом деле. Это выглядело реально отвратительно. Оттуда торчала кость.
Наверное, вид кости должен был его обеспокоить или хотя бы вызвать тошноту.
Однако Ник хмуро уставился на эту травму, продолжая осознавать хохочущего вампира перед собой.
Ник представлял лицо вампира за маской. Мысленным взором он видел рот, губы и язык вампира, пока тот смеялся.
Его клыки удлинились, конечно же.
Однако Ник размышлял об этом отрешённо.
Его разум по-прежнему оставался ясным, крутя мысли на переднем плане.
Достаточно ясным, достаточно отчаянным… достаточно самоубийственным… чтобы рискнуть и воспользоваться последним шансом.
Всё перед ним тоже сделалось ясным. Всё двигалось как в замедленной съёмке.