Здесь все дышало уютом, роскошью и респектабельностью.
А когда-то я считала, что Крис Мэйсон такой весь из себя приземленный и с аллергией на роскошь. Могу поспорить, сидит он сейчас в своем люксе, не чихает, не сопливится, не чешется.
Мы пересекли холл, подошли к стойке, где нам подарили дежурную улыбку. Ники кивнула портье. Видимо, ее тут знали.
— Добрый вечер. Чем я могу помочь Вам, мисс Мэйсон?
— Здравствуйте. Мне нужен мистер Мэйсон. В каком номере он сегодня?
— Двести тридцать четвертый люкс, — сказал протье все с той же рабочей вежливой улыбкой.
— Спасибо, — ответила Ники.
Люкс — угадала.
Лифт. Второй этаж.
Двери разъехались. Паника нарастала.
Мне нужна минута, чтобы отключить нервный тик.
Господи, помоги мне, не сбежать отсюда. Но Ники все еще сжимала мою руку, тащила за собой по устеленному ковром холлу, не давая ни минуты, ни секунды. Я передвигала ногами, осознавая, что двигаюсь лишь по инерции. Сердце не билось. Оно скакало, как на батуте, выделывая кульбиты под горлом.
Ники постучала. Я сглотнула. Сердце последний раз подпрыгнуло и замерло где-то в районе желудка.
Крис открыл нам дверь, молча предлагая войти. Выражение лица было спокойным, и только складочка меж бровей выдавала напряжение. Как бы я хотела расправить её своими пальцами. А лучше губами.
— Объект доставлен. Прошу любить и жаловать. Я вас оставляю. Да, и…напои её хотя бы чаем. И постарайся не доставать ее, — сказала Ники, сверля брата глазами.
Вместо Кристофера поёжилась я. А он просто кивнул сестре на дверь и буркнул:
— Иди уже отсюда.
Ники удалилась.
Мы одни.
Крис подошел и, молча взяв за руку, повел к дивану. Сняв с меня куртку, словно с манекена, он надавил на плечи, усаживая.
— Два чая в двести тридцать четвертый, пожалуйста, — он повернулся ко мне — Скажешь что-нибудь?
Строго.
Эх, скажу, наверно, если сумею.
Но я лишь кивнула, не отрывая глаз от пола. Я заламывала пальцы с таким энтузиазмом, что суставы начали издавать жалобный хруст. Кристофер подошел сел рядом и заключил мои руки в плен своих горячих ладоней.
— Софи, не нужно нервничать. Всё будет хорошо.
Он поднес мои пальцы к губам, начал ласково целовать, едва касаясь. Я открывала рот, как рыба, выброшенная на берег. Но это был крик. В нём было всё, что он должен был услышать, а я не могла сказать.
Начало потряхивать, потому что он не прекращал целовать мои руки. Хотелось вырвать их, но только чтобы обнять Криса.
Меня спас стук в дверь.
Крис медленно встал и пошел открывать. Это доставили чай.
Подкатив ко мне столик с ароматным напитком, он присел рядом, добавил молока. Меня перекосило. Как они пьют эту гадость? Это даже отвратнее Кирюхиного какао. Крис протянул мне чашку. Он настаивал.