И простить себя за Софию?
Невозможно.
Винсент взглянул на Габриэля. Если бы кто-то другой так небрежно упомянул о смерти его сестры, он бы его убил. Но не Гейба. Он знал больше остальных, через что прошел Винсент в это темное время. Знал о чувстве вины. Невыполненных обязанностях. Ярости. Потере. Беспомощности. Горе. Знал обо всем.
Потому что именно он каждое утро поднимал Винсента с пола. Пьяный в стельку, тот продолжал бессвязно бормотать о том, что ему следовало остаться с ней, что нужно было сделать, как он облажался и все случившееся его вина, что должен был вовремя отыскать ее и вообще предотвратить похищение.
— Отчасти, — нехотя признался Винсент.
— Но это не все?
Он хрипло рассмеялся.
— Черт, нет. Дьявол бы меня побрал, но нет. — Он потер затылок, чувствуя странный жар на щеках от того, в чем собирался признаться. — Я хочу ее. Ее. Не только удовлетворение от того, что помог выбраться девушке из дерьмовой ситуации. А ее, даже израненную, всю. Она... да. Просто... уф.
Черт.
— Так я и думал. — Габриэль стукнул по столу словно судья молотком и сменил тему. — Ну, обнаружил что-нибудь? Какие-нибудь следы? Макс сказал, что дал тебе фотографию ублюдка. Есть какие-нибудь места, которые стоит осмотреть тщательнее?
Следовало обнять этого парня.
Открылись французские двери, и вошел Макс с большой кружкой кофе в руках, одетый лишь в расстегнутые джинсы.
— Самнанг стирает твои вещи? — сухо поинтересовался Габриэль, когда парень неторопливо подошел к ним. — Сомневаюсь, что моя жена жаждет увидеть всю эту историю.
Тело русского было сплошь покрыто надписями. Проклятие, «Призрак талантливый художник», — подумал Винсент, глядя на грудь Максима и вспоминая, как они ходили делать татуировки. Потрясающая Дева Мария в струящихся одеждах держала младенца Иисуса. Сзади ее гордо охраняли два архангела, а из-за спин лились божественные рассветные лучи. Хоть Призрак не добавил ни единого цветного штриха и весь портрет был выполнен от самого черного до светло-серого, все равно можно было поклясться, что видно золотое свечение нового начала. Оно чувствовалось.
— Еве понравится. Обещаю, — с зевком ответил Макс. — Пейн был мишенью, — добавил он, уткнувшись носом в кружку. Для него поздний вечер считался утром.
Винсент выпрямился.
— Что?
Макс сел.
— Похоже, Ноллан когда-то работал на складе, где Пейн грохнул насильника. Да, его я тоже проверил. Также друг нашей цели. Думаю, Ноллан подставил Пейна, чтобы привязать к себе рыжую. Не уверен, зашел ли Ноллан так далеко, организовав нападение на ребенка только ради мотива Пейну убить педофила, но что, если так? Тогда будет длинная очередь из желающих уничтожить эту суку, черт подери.