— Понимаю, — протянул я, едва скрывая иронию.
— Вы хотите фотосессию? — он впился взглядом мне в лицо, — у вас такой мужественный профиль!
Вцепился мне в плечи и требовательно развернул к свету:
— Какие выразительные глаза! Какой рельеф… Я уже знаю в каком образе буду вас фотографировать. В леопардовой шкуре на фоне диких джунглей… Покажи мне страсть…напор…ррр.
Очнулся я только когда он меня почти затащил за ту самую стеклянную дверь, ведущую в недра студии. Да что за нахрен?! Это гипноз такой, да? Не успеешь опомниться, как голый, на шкуре, с флагом покорителя глубин, торчащим из одного места.
— Спасибо, не надо, — я прервал его творческий поток и высвободился из лягушачьих лапок.
— Да вы что! Я так и вижу вас на развороте глянцевого журнала. Страстный варвар выходит на охоту.
Вот мне только журнальных разворотов не хватает. И вообще, что они все ко мне со своей страстью прицепились?!
— Я пришел по другому вопросу, — произнес строго и для пущей убедительности нахмурился.
— По какому? — чудо удивленно захлопало глазами.
— Я ищу Виоллу.
В тот же миг гламурная улыбка слетела с его лица и передо мной появился брюзжащий злой гоблин.
— Никогда! Слышите?! Никогда не произносите здесь это имя.
Я опешил.
— Эта мерзавка уволилась пару дней назад! В такое сложно время! Когда каждый человек на счету! А она взяла и ушла! — от негодования он брызгал слюной, — мало того ушла, так она еще и детище мое покалечила!
С этими словами он метнулся в угол, и стянул серебристую ткань, театрально откинув ее на пол. Там оказалась уже знакомая инсталляция.
— Вы видите?! — продолжал он вопить, указывая на трещины возле сердца, — Видите?! Так обойтись с произведением искусства.
Ну, допустим, это «произведение искусства» покалечила не Виолла, а я, когда пытался высвободить ее из западни.
— И все, вы не знаете где я могу найти Виоллу?
— Зачем она вам?
— Тайна следствия, — ткнул ему в нос пропуском на работу.
— Так вы из органов?
Да-да, прям из них, из родимых.
Серафим злорадно ухмыльнулся, достал из кармана записную книжку, полистал ее, а потом сердито вырвал лист:
— Вот, пожалуйста. Адрес этой стервы! Надеюсь, вы ее посадите за хулиганство?
— Непременно! — кивнул с самым серьезным видом. И посажу, и положу, и вообще у меня много планов относительно этой хулиганки.
Он что-то там еще верещал, но я уже устремился на улицу, трепетно сжимая в кулаке бумажку с заветным адресом.
Готовь тромбон, дорогая Виолла, я уже еду.