— Сейчас он пишет докторскую диссертацию.
— Значит, десять лет работает над темой. Это приличный срок. Учитывая, что он имеет прямой доступ к создателям этих рисунков, думаю, мир скоро услышит о новом открытии. Кто знает, что он накопал за столько лет? Кто и зачем вырезает петроглифы? Что такое Гростайн? Кто и почему имеет привилегию им пользоваться? Как живут древние люди, во что верят, чем занимаются? Всё это представляет огромный интерес для науки.
Олафсон налил морошкового самогона в бокалы:
— Счастливый человек этот Олег Рудов. Меня Гростайн отверг, буквально сломал мне жизнь, а ему открылся.
— Благодаря мне! Это я написала его имя на портале!
— Да, пять тысяч лет назад ты написала ваши имена, и все эти годы портал вас ждал. А десять лет назад Олег приехал в музей, коснулся камня — и случилось чудо. И он никому ничего не сказал.
— Потому что он эгоист, и хочет заграбастать все деньги и славу себе! Ни с кем не хочет делиться — ни с вами, ни со мной, ни с учёным сообществом! Он понял, что может путешествовать во времени, и тайно начал раскопки. Пишет научный труд, готовит сенсацию. Какое необузданное тщеславие, какая алчность!
Олафсон захихикал:
— И это говоришь ты? Да вы друг друга стоите! И не алчный он, а обычный. Ты плохо знаешь учёных. Я бы на его месте поступил точно так же: задурил бы тебе голову, сжёг флешку, украл паспорт. А если бы ты продолжала мне мешать, то и придушил бы где-нибудь в прошлом. Кто тебя там найдёт? Идеальное преступление — спрятать труп в каменном веке.
Вера обиделась:
— Почему бы не поговорить со мной честно? Я бы согласилась поделиться с ним славой.
— Вера, Вера… Он десять лет вёл там кропотливые изыскания, изучал среду, наблюдал за аборигенами. И вдруг какая-то девчонка с фотоаппаратом врывается в его мир и предлагает делиться! Ну уж нет! Чужака надо выкинуть, а портал замуровать или поставить там хитрую ловушку, — Олафсон ехидно засмеялся.
Холодный ветер трепал его седые космы, а щёки от вина раскраснелись. Фьорд накрыло облаком тумана, и Вера поёжилась:
— Всё равно мог бы поговорить. Я же влюбилась в него, и он об этом знает. Разве б я вела себя так глупо, если б не влюбилась?
— А ты уверена, что нравишься ему? Если нет, то плевать ему на твою любовь, сама понимаешь.
Ночью Вера слушала завывание ветра и вспоминала события прошедшего лета. Допустим, Олафсон прав. Юный честолюбивый Олег Рудов приезжает в норвежский музей на практику и обнаруживает, что может перемещаться в прошлое, — единственный из всех, кто когда-либо прикасался к Гростайну. Рудов смекает, что это бесценный шанс изучить неолит методом полного погружения и написать труд, который станет бестселлером на все времена. И он не упускает этот шанс. Через десять лет, когда его диссертация практически готова, а он окончательно привык считать себя избранным, из камня вдруг вываливается свадебный фотограф Вера Сидоренко. И все мечты доцента, все его планы, надежды и карьерные устремления рушатся в прах. И за меньшее зло убивали, тут Олафсон прав.