Тугуркан подъехал неожиданно, Вейя даже вздрогнула, не заметив его сразу. Ближник загородил своей медвежьей удалью всех. Вейя растеряно заморгала, сбрасывая оцепенение, будто дурман. Тугуркан натянул повод, привычно рядом держась, равняя своего крупного — под стать хозяину — жеребца с повозкой, на которую уже взбирался на козлы коренастый возничий. Вейя, минув его цепкий взгляд, отвернуться поспешила, да напоролась на другой. Ощупывал Вейю, по-видимому, уже давно.
— Тугуркан, — позвала хазарина Вейя, облизав пересохшие губы. Тот, переговорив с возничим на своём наречии, повернулся к ней, приготавливаясь внимать речь чужую, как и в прошлый раз у костра. — Скажи, кто этот воин? — она даже поворачиваться не стала, Тугуркан сразу понял, о ком спрашивает.
— Это… — глянув в сторону хазарина, — это Арвай, один из внуков бека Байгаля из Таматарха.
Вейя не всё поняла, что сказал он и что за чин назвал — ничего не смыслила, но, наверное, всё же занимал важность. Явно ведь, что простой воин такие дерзкие слова не станет пускать, а этот и язык руси знал. Вейя вспомнила ненароком его слова резкие, грубые, щёки вновь загорались стыдом. Но если отбросить всё, Арвай прямо говорил то, что слышать она не хотела и до последнего не возжелает. Ведь не из жалости же взял её с собой Тамир, хоть в том выгоды не видел и об этом он истолковал ей ясно. Да и не похож он на того, кто добротой сердечной промышляет, помнила она, как он изрубил тех татей, не успели бедолаги и понять хоть что-то — головы с плеч.
Послышались зычные оклики ближников, и Вейя, вздрогнув, очнувшись от раздумий, нырнула в сумрак повозки, пропахшей мехом и деревом. Оставалось дожидаться, когда в путь тронутся. И, как оказалось — недолго. Подоспели и Огнедара с Миронегой, верно, наговориться успели уж обо всём.
Едва повозка тронулась, как сердце подскочило в груди, забилось быстро и туго.
— Как ты? — остановила Огнедара, озаботившись, когда Вейя поднялась со своего места.
— Ночью плоха спала… — ответила Вейя, глянув на сидевшую напротив Миронегу, заметно посветлевшую от радости, что вернулась её наперсница.
В сумраке повозке синяк уродливым пятном виделся. Проследив за взглядом Вейи, Миронега поспешила платок на щёку натянуть, закрываясь. Вейя оставив девушек, вперёд повозки длинной прошла, так похожей изнутри на невеликую, но уютную клеть. Нашла местечко свободное, села, удобно устроившись на лавке, что тянулись по обе стороны и сейчас были заполнены поклажей. Вжимаясь в застеленной шкурой сиденье, Вейя, стянув с головы намитку, в которой душно внутри повозки становилось, прикрыла веки, отгораживаясь от всего, отметая зыбкое волнение, что прокатывалось по телу лёгкой дрожью непонятно отчего — внутри такая сумятица.