Девушки жались друг к другу, оставаясь у всех на виду. Вейя поняла, что это не селение, а лагерь, что разбили воины, которые сновали повсюду, вооружённые и в броне — видимо, тоже только прибыли. Вейя оглядывала их, высматривая того хазарина, который говорил с торговцем, да не находила, зато, как только дым рассеялся, увидела ещё один прибывший обоз, к нему сразу направились несколько дайчан. Вейя насторожилась вся, наблюдая, как из нутра обоза стали выталкивать пленников, на этот раз мужчин. Вейя уже пятерых насчитала, и все разных возрастов, как вдруг по горлу судорога даже прошлась от предчувствия чего-то волнующего, но оказалось, не обманчиво оно было, когда лихорадочно высматривала того, кого последним вытолкнули наружу. Сердце дёрнулось болезненно и остановилось как будто. Вейя сглотнула судорожно, одеревенев разом. Не может быть?! Верно, врут глаза и видят то, что так хотят видеть — отца родного. Живой и невредимый, хоть за бородой, что разрослась по челюстям, не признать воеводу, но Вейя узнала в каждой черте, в каждом движении, во взгляде зорком... Гремислав. Отец её. Сердце, отмерев, пустилось в галоп, да так рьяно, что поплыло всё кругом, что даже чужая земля и чужое племя — всё стало неважным. Живой Гремислав, только окликнуть, чтоб заметил её. Вейя поздно ощутила, как губы дрожат в улыбке, и не в силах даже спрятать её. Избора заметила, что с соратницей неладное творится, посмотрела удивлённо, а потом — додумалась — перевела взгляд туда, куда Вейя сейчас смотрела. И снова на Вейю.
— Знаешь из них кого? — шепнула она тихо.
Вейя кивнула только, а потом губами одними прошептала:
— Отец…
— Глупая, куда ты?! — ударился возглас Изборы рядом, но Вейя и не слышала её, рванулась вперёд, сама не понимая что делает.
Так долго искала. Так долго ждала.
Мимо пронеслись брань мужская, а потом Вейя споткнулась, и на спину обрушилось что-то тяжёлое, полоснуло, впилась в кожу острым лезвием боль, так что крик вырвался из горла, оглушая, и ноги сами подогнулись. Вейя упала, ободрав ладони о землю. Те, кто рядом были, всполошились, ещё не понимая, что произошло. Набежали дайчаны — того и гляди затопчут, посыпалась ругань. Вейя пошевелилась, да по спине что-то горячее проступило, намачивая ткань, жжение потянуло кожу. Но Вейя позабыла обо всём, вспомнив, куда бежала, подняла голову, загребая землю пальцами, жадно выхватывая взглядом среди мужских фигур тех невольников, да разве разглядишь теперь — закрыли. Кто-то подхватил её под локоть, вынуждая на ноги встать. Вейя вяло попыталась вырваться, да тут же столкнулась с взглядом тёмным, в свете заката вовсе жгучим, как крапива. Тот хазарин, что купил полянок, возвышался горой каменной над Вейей. Он повернулся к одному из своих дайчан, что-то сказал на своём, только и слышно, как громыхал как камнями голос. Теперь видела Вейя его лицо полностью открытым. Слабо угадывались в нём черты Тамира, да всё равно проскальзывало что-то, когда вот так хмурил брови и глядел неотрывно, а во взгляде гнев полыхал кострами.