Побродив по становищу, Далебор несколько раз прошёл мимо палатки, где Вейя притаилась, да не приблизиться особо — повсюду гридни караул держали.
Глава 30
Далебор и сам не знал, какими силами сдержался и ушёл, и то, что гридни поглядывали с какой-то издёвкой — все видели, как он Вейю схватил, не каждый так может сделать, а он позволил себе — разбушевалось ненастье внутри ещё сильнее. Будто приворожённый, отойти от неё далеко не мог. Дыхание стыло от мысли, что другому достанется. И нужно не тянуть, с князем обговорить. А она… Далебор выдохнул — пусть рассказывает, что хочет, от её рук он и погибнуть готов.
Далебор едва не рассмеялся — много же он выпил, раз так думает, только веселье горькой усмешкой оборвалось. В другое время подумал, что ерунда всё — мало разве бывало, что приглянется девка какая-нибудь, и седмица не проходила, он и имя вспомнить не мог. А тут чувствовал, как крюками засела она в самой грудине, и очередной колючий взгляд выворачивал рёбра наружу. Далебор понял это, когда после нападения татей как обезумевший метался по становищу, искал её, а найти не мог, охватывало огнём всё — случилось что с ней. Впервые испуг такой силы пронёсся полынной горечью по горлу, что глаза застелила пелена, и когда нашёл, схватил её, грубо вышло — верно, но он себя и не мог сдержать. Да ответ её резкий как пощёчина увесистая — охолонула, она вырвалась и прочь побежала, пробуждая в нём что-то, чего Далебор только в бою мог испытывать, вынуждая за ней броситься вслед, догнать и...
Далебор остановился. Даже не заметил, как забрёл к степнякам, что встали рядом на ночёвку. Огляделся. Оказалось, что и светать начало — окоём бледнел белой поганкой, неохотно тяжело поднималось ныне око, и ветерок — луговой, бодрящий — носился по возвышенностям, причёсывая траву да гривы ещё сонных коней.
Далебор, ладонь положив на рукоять клинка, поднялся на взгорок. Кто знает, как встретят, кочевью нет доверия никакого, хазаричи, что и кангалы — одного племени-рода, одна кипучая кровь: сегодня мёд в уши льёт, а завтра клинки точат. Навидался Далебор за лето деревень разорённых, много горя народ успел хлебнуть от набегов степняков. В последние урожаи развилось их тьма, всё норовят к лесам подобраться.
Далебор прошёл мимо сбивавшихся ветром костров и сразу на дозорных наскочил. Черноволосые, словно сажей вымазанные, смотрели так, словно самого лютого ворога встретили, впрочем, Далебор смотрел ничуть не дружелюбней. Один, взяв крепко копьё, навстречу шагнул.
— Кто такой? — спросил по-хазарски.