Огнедара задышала часто, обрывисто. Тамир шаг сделал, заставляя девушку двинуться вместе с ним вперёд, потом ещё шаг и толкнул на лежанку. Огнедара упала на мягкие шкуры, развернулась, подтянувшись к нему тут же, взволнованно развязывая гашник, забралась под рубаху. Горячая ладонь скользнула по животу, опустилась на твёрдую плоть, погладила через ткань, которая едва не трещала от натяжения, настойчивыми движениями разгоняя и без того сгустившуюся в паху кровь.
— Горячий какой, — прошептала глухо, облизывая сухие ягодного цвета губы, а пальцы уже развязали торопливо тесьму портов, высвобождая ноющую желанием плоть.
Тамир чуть запрокинул голову, когда мягкие губы коснулись его напряжения, кровь, казалось, плавила его всего до невыносимой дрожи. Горячо и сладко принялась ласкать его Огнедара, да только назойливо в голове образ той появлялся, что весь вечер покоя ему не давала, и от того возбуждение иглами раскалёнными по телу расползалось ещё острее, что терпеть не было никаких сил.
Тамир схватил за плечи Огнедару, спиной к себе развернул вновь, толкнув на лежанку грубо, но по-другому не мог, задрал платье и исподнюю на пояс, оголяя покатые молочные бёдра. Провёл ладонью между ног, касаясь влажной мягкой шёлковой плоти, зашипел нетерпеливо даже сквозь зубы, настолько сковало вожделение обладать… Ей ли? Или той, что так и маячила перед глазами, вторгнуться тугое лоно и биться о бёдра. Смяв белые ягодицы, оставляя отпечатки пальцев на коже, одним рывком вошёл во всю глубину.
Огнедара дыхание задержала. Тамир задвигался размеренно, размашистыми толчками принялся вдалбливаться в податливую плоть, что принимала его глубоко, подталкивая входить быстрее и резче, пока майнах не наполнился шлепками влажными, что учащались только. Сделав последние глубокие рывки, Тамира накрыло плитой будто каменной, выжимая все соки, на части разрывая от бурного исхода — наконец, схлынула свинцовая тяжесть, вместе с дрожью и семенем выплёскиваясь в полянку. Его качнуло вперёд. На Огнедару чуть навалился, опершись одной рукой о лежанку, другой сжимая бедро, опустил голову, дыша редко и глубоко. Скользнул губами по обнажённой беззащитной шее девушки. Огнедара, не шевелилась, дышала сбивчиво, жарко. Тамир вышел из неё.
— Оставь одного меня, — сказал, высвобождая из плена.
— Не вразумлю, что сказал ты, хазарич? — не поняла Огнедара, разворачиваясь к нему, раскрасневшаяся и взволнованная, ладонь кладя на грудь, пытаясь приласкать.
— Уходи, — повторил по-руси, пронизывая пальцами упавшие на лоб волосы.