Очередная встреча со следователем началась с «очной ставки». В кабинете появились какие-то парень с девицей, которые сразу же показали, что видели меня сначала на лекции, а потом в парке, где я, по их мнению, преследовал потерпевшего. Я тоже их вспомнил. Они сидели на два ряда ближе, а в перерыве, когда я ушёл, парень выходил на улицу покурить.
Следующие три часа были посвящены выяснению, что происходило со мной едва ли не поминутно с момента окончания лекции и до возвращения в общежитие. Конечно, я всего не рассказывал, поэтому время от времени путался в показаниях и прокурорский сразу за это цеплялся. Адвокат хмурился, но старательно пытался перевести всё к отсутствию у меня мотивов к убийству и к тому, что я мог просто забыть детали того трехнедельной давности вечера.
Новый козырь от обвинения гражданин следователь выложил в самом конце.
— А что вы скажете вот на это, гражданин Фомин? — сунул он мне под нос экземляр ещё одной экспертизы.
Пока мы с защитником её изучали, прокурорский довольно потирал руки:
— Вы говорили, что ушли сразу же после лекции, и это было примерно в половине девятого, однако — и вы этого не могли знать — в телефонной будке около корпуса пять буквально в это же время производилась плановая санитарная обработка. Именно из этой будки в 21:55 позвонили на номер 02 и сообщили о трупе на смотровой площадке. При осмотре места происшествия на телефонной трубке были обнаружены отпечатки пальцев только двух человек, и один из них вы, гражданин Фомин.
— И кто же второй? — невольно вырвалось у меня.
— Представьте себе, мы нашли его. Это была женщина-преподаватель с экономического факультета. А по 02 с этой будки звонил мужчина. Запись звонка сохранилась, и у нас есть возможность провести сравнительную экспертизу вашего голоса и голоса того, кто звонил.
— И что это доказывает? — вмешался в разговор адвокат. — Ведь если это действительно звонил мой подзащитный, значит, он просто выполнил свой гражданский долг — сообщил о совершенном преступлении.
— Нет, Семён Яковлевич, — покачал головой следователь. — Если бы ваш подзащитный собирался исполнить гражданский долг, он остался бы на смотровой площадке и дождался прибытия оперативной группы. А так — он всего лишь пытался обеспечить себе алиби. Мол, сам уехал оттуда гораздо раньше, а о трупе сообщил неизвестный.
— Он мог бы никуда не звонить. С его стороны это было бы намного логичнее, — возразил адвокат.
— Если бы он не позвонил, труп обнаружили бы не раньше, чем через сутки, а время смерти определили бы приблизительно, плюс-минус час. И тогда его алиби стало бы неочевидным.