«Наука и Техника» [журнал для перспективной молодежи], 2007 № 04 (11) (Журнал "Наука и Техника" (НиТ)) - страница 56
В комплект поставки только лишь для «Энергии» входило около двухсот бортовых приборов и большое количество стоек наземной аппаратуры.
Модель К25 на стенде
В конечном итоге система управления обеспечила успешный запуск ракеты-носителя «Энергия» с полез ной нагрузкой 15 мая 1987 года, и с космическим кораблем «Буран» 15 ноября 1988 года, причем — в условиях возникающих нештатных ситуаций и штормовой погоды.
Много чего случилось и произошло за те более тридцати лет, которые отдал автор работе на бывшем ОКБ-692, еще до сих пор в Харькове именуемом «шестьдесят седьмым ящиком». Были встречи, чаще мимолетные, интересные, часто не очень приятные с людьми, так или иначе влиявшими на ход развития ракетно-космической техники. Были вызовы «на ковер» к главному конструктору, случалось бывать на совещаниях у Владимира Григорьевича Сергеева, много сил и энергии отдавшего становлению и развитию ОКБ-692/КБЭ/НПО «Электроприбор», с тех времен, когда Днепропетровское и Харьковское конструкторские бюро вставали на ноги после потрясений катастрофы в октябре 1960 года.
Много чего было за эти годы…
Но представляется интересным рассказать об одном событии и связанной с ним командировке (как обычно «всего на недельку») не по случаю, а по необходимости.
Шел последний месяц зимы 1986 года, завершалась напряженная работа по доведению до кондиции ракетно-космической системы «Энергия-Буран».
Параллельно к натурным (летно-конструкторским) испытаниям готовилась и аппаратура заказа 806 (такой шифр имела опытно-конструкторская разработка системы 17Л34).
С одной проблемой из целого их ряда при создании КАУ столкнулись с «зависанием» центрального процессора (бортовой прибор 17Л34-Ц01М) комплекса автономного управления ракеты-носителя.
Случались «зависания» и в процессе наземной и стендовой отработки приборов системы 17Л34. Проблема встала во весь рост, когда ракета-носитель «Энергия» уже полным ходом готовилась к первому полету.
Суть «зависания» бортовой вычислительной машины заключалась в том, что процесс ее работы останавливался, как бы спотыкался в режиме самоконтроля, без перехода в режим функционального управления системами. Вероятность появления этого дефекта в полете была чрезвычайно низкой — статистическая оценка вероятности проявления дефекта укладывалась в требования по надежности к системе… Но, «на всякий случай» (как позднее оказалось) шло давление на конструкторское подразделение «Электроприбора», которое, якобы, не обеспечивало нужные тепловые режимы и снижение механических нагрузок до уровня допустимых для элементов электрической схемы. Позже, уже после закрытия темы, во времена разгула гласности стало известно, что виновными были все-таки схемные «недоразумения». Причина была найдена — она находилась в неточной настройке тактов теста самопроверки и функционального процесса машины.