— Маша права, я не любил ее, — сказал Молчанов, не отрывая от меня взгляд.
Я заметила бисеринки пота у него на висках, хотя на улице было еще не жарко. День только начинался, с океана тянуло свежестью.
— Совсем?
— Совсем, — ответил он, сжимая бокал. — Но я не понимал этого, пока не полюбил по-настоящему.
А вот такого я не ожидала! Говорить о любви к Маше, зная о моих чувствах, — слишком жестоко. Он мог бы пощадить мое бедное сердце.
— Зачем же ты женился на ней, если не любил? — тихо спросила я.
Вернулась Маша и метнула соломинку в стакан Молчанова.
— Он из жалости на ней женился, — сказала она. — Пашка — самый добрый, честный и ответственный человек из всех, кого я знаю. Иногда это выходит боком.
Мы пристально смотрели друг на друга. Я видела, как по его виску скатилась капля пота, а по лицу разлилась бледность. Я не понимала, что с ним происходит. Он выглядел заболевшим. Мне хотелось кинуться к нему и как-то помочь, согреть, утешить, но я словно приросла к стулу.
— Если Пашка обещал девушке заботиться о ней — он скорее сдохнет, чем нарушит свое слово, — добавила Маша.
Раздался треск, и во все стороны полетели осколки и желтые струи мангового смузи. Молчанов разжал пальцы, с них капала кровь.
41. Плохие и хорошие вещи
В каком-то отупении я собирала осколки и вытирала мозаичный пол, пока Маша обрабатывала порезы на ладони Молчанова — слава богу, неглубокие. Кирилл и Олег тоже прибежали, услышав наши крики. Принесли водку, ватные тампоны, бинт.
— Слушайте, все в порядке, это всего лишь царапина, — Молчанов пытался избежать медицинских процедур. — Это уже второй стакан. Первый я разбил в день приезда.
— Специально на счастье? — поинтересовался Кирилл, кидая полотенце Молчанову.
— Нет, просто уронил. — Он поймал полотенце и принялся вытирать пострадавшую ладонь.
Уронил — не раздавил. Что с ним случилось? Ему тоже неприятны расспросы о Леночке? Или ему тяжело признаваться, что первый раз он женился не по любви, а по глупости и жалости? Так ведь Маша давно в курсе, другие наверняка тоже. Они же всю жизнь дружили, такие вещи от друзей не утаишь. Или Молчанову стало стыдно передо мной? Но за что? Что не любил первую жену, но понял это, лишь полюбив вторую?
А разве так не бывает? Мы все иногда ошибаемся.
Ранка и правда оказалась неглубокой. Обошлось наложением пластыря.
Мы пили кофе с бутербродами, приготовленными Олегом. Утренние тягостные разговоры постепенно забывались. Кирилл снова превратился в обаятельного молодого человека, по которому невозможно было сказать, что его что-то тревожит. Будь я хорошей подругой, я бы это так не оставила. Я бы допыталась, что его беспокоит, постаралась бы понять и помочь. Но мне не хотелось лезть ему в душу. Я видела, каким щенячьим взглядом он смотрел на Лену на презентации. Мне этого хватило.