Я стояла в просторной ванной комнате Кирилла Кохановского. Правое плечо было забинтовано, а рука зафиксирована поддерживающей повязкой. Кирилл меня раздевал: снял свитер с пятнами крови, расстегнул и стащил испачканные в песке джинсы, помог избавиться от белья марки «Шведский тигр». Спустил трусы до пола и подождал, пока я вышагну из них.
Мне было неловко, что я ношу мужское белье и что мой лобок не эпилирован. За пару недель рабочего простоя и страданий по Молчанову моя гигиена пошла прахом. Кожа не лоснилась от пилингов и увлажняющих обертываний, на голенях и лобке взошли светлые волоски, гель-лак на руках и ногах катастрофически отрос и кое-где облупился. И даже пятки не сияли младенческой розовостью. Все это вгоняло меня в стыд, при этом доставляя некое извращенное удовольствие: вот ты хотел меня — получи. Теперь ты видишь, какая я некрасивая, слабая и несексуальная. Теперь ты знаешь все мои тайны.
Кроме одной, самой главной. Но эту тайну увидеть глазами нельзя: она похоронена глубоко в моем сердце.
Я покосилась на Кирилла. Ширинка на его легких льняных брюках чуть оттопырилась — или мне померещилось, или у него случилась эрекция. Но я же теперь не девушка по вызову, я его подруга. Я не обязана что-то предпринимать по поводу его эрекции.
Мы начинали все сначала.
Кирилл тоже разделся, оставшись в одних боксерах. Он замотал повязку на плече пищевой пленкой и завел меня в душевой «уголок» — нишу два на два метра, отделанную брутальной серой плиткой. Закрыл за нами стеклянную дверь. Сверху нависал квадратный стальной душ с функцией дождя, которым я пользовалась в прошлое посещение, но сегодня Кирилл взял маленькую ручную лейку. Пощелкал рычагом, выбирая режим струи, и включил воду. Она лилась почти совсем без напора, словно вытекала под действием силы тяжести. Кирилл боялся причинить мне боль сильной струей: на моих плечах, шее и руках было множество мелких царапин и ранок.
— Давай сначала голову, — сказал он. — Сможешь запрокинуть назад?
Я повернулась к нему спиной и сделала, как он велел. Голова тут же закружилась, я пошатнулась. Кирилл придержал меня:
— Ничего, не бойся, я тебя поймаю.
Он смочил мне волосы и нанес шампунь. Пока его пальцы осторожно массировали голову, я разглядывала дырочки в стальном квадратном душе и… наслаждалась. Никто никогда не мыл меня в душе. Когда я была маленькой, дедушка помогал прополоскать длинные волосы, но это я не считала. А из мужчин никто не прикасался ко мне просто так, по-человечески, по-дружески — без намерения немедленно заняться сексом, а с целью позаботиться о моих нуждах.
