— А долго она работала в вашем агентстве?
— Не знаю. Долго. Лет семь.
— Но ей всего двадцать четыре.
— Тогда меньше. Малолеток у нас не было.
Он замолчал и сделал пометку в блокноте. Закрыл его и засунул в карман. Сказал другим тоном, не таким требовательным:
— Так о чем ты хотела поговорить?
— О родителях.
Он кивнул, словно не сомневался, зачем я пришла.
— Я уже разговаривал с твоим дедушкой Иваном Васильевичем. У меня нет точных сведений, только предположения. Я просил разрешения заняться дополнительным расследованием — в частном порядке.
— А какие у вас предположения? Почему вы решили, — я собралась с духом: — что отец не убивал мою мать?
— В деле был один документ, который мне дали прочитать, но не разрешили скопировать. Сначала он показался мне неважным, но я постоянно о нем вспоминал. В итоге решил кое-что проверить. — Олег взял карандаш и в задумчивости постучал по столу. — Пока рано говорить о выводах. Мне просто нужны твои показания. Ты помнишь хоть что-нибудь?
Я ощутила, как дыхание участилось. Готова ли я была вспоминать о том дне прямо сейчас?
— Почти ничего.
— Тебе было три года — некоторые дети помнят себя с более раннего возраста.
— Я помню крик отца. Он так громко закричал, что я испугалась и… обмочила колготки.
Я глубоко вздохнула и сцепила пальцы. Олег бросил карандаш, достал из ящика стола пачку сигарет и медленно, спокойно прикурил. Удивительно, но, наблюдая за его большими грубыми руками, я немного успокоилась.
— Что еще? — спросил он.
— Потом отец заплакал. Я тоже заплакала. Больше я ничего не помню.
— Вы были в одной комнате? Ты видела, что произошло?
— Нет, они с мамой были в большой комнате, а я в спальне играла с куклой.
Он посмотрел на меня цепким взглядом:
— Он закричал до или после выстрела?
Это был странный вопрос. Я задумалась:
— После. Сначала выстрел — потом крик. Мне иногда это снится — и всегда первым идет выстрел. Потом крик. Потом я просыпаюсь.
Я не стала говорить, что лет до двенадцати я просыпалась мокрой после таких снов. Вернулся Дима, молча поставил перед Олегом два бумажных стаканчика с кофе и сел за свой стол с мониторами.
— Пей, — предложил Олег и подвинул мне стаканчик.
Я не отказалась. Отхлебнула горячего крепкого кофе и спросила:
— А зачем вы это делаете — подняли материалы, заново расследуете? Какое вам дело до наших семейных проблем?
— А я просто люблю докапываться до истины, — охотно ответил Олег. — Веришь, нет, спать не могу, пока не раскопаю правду. Я же следователь.
Я разглядывала его. Он был довольно привлекательным мужчиной, несмотря на косматую бороду и дурацкую сережку в ухе. Глаза у него были яркими и чистыми. Если его побрить — будет красавчик. Рост, фигура — все при нем.