С чувством, что у меня все под контролем, я отправилась спать.
Я заснула на час или два, а потом проснулась. Лежала без сна, наблюдая, как шевелятся занавески, прикрывающие проход к бассейну. На улице шумели пальмы, издавая громкий металлический звук, словно кто-то тряс бухту колючей проволоки. Откуда-то проникал размытый ароматами цветущих растений дымок сигареты. Чуть сладковатый и навязчивый. Наверное, Олег курил в патио у бассейна. Со сменой часовых поясов сон превратился в череду быстрых засыпаний и внезапных пробуждений — и, похоже, не только у меня. Я представила Олега лежащим в шезлонге и выпускающим в звездное небо колечки дыма. Может, выйти к нему и спросить, почему они с Машей расстались? Теперь, когда я знала об этой истории из двух источников, мне не хватало нескольких деталей: почему расстались, планировали ли пожениться, была ли это настоящая любовь хотя бы с одной стороны, не ждали ли они ребенка. И самое интересное: почему на вопрос о сексе Олег ответил в Таллине: «А вот секс — редко»? Это звучало так, словно все эти годы секс у них был, просто не так часто, как ему бы хотелось. А как же Молчанов? Не может быть, чтобы Маша ему изменяла!
Я крутилась на кровати, разрываясь между желанием выползти к бассейну и допросить Олега и потребностью отдохнуть. В итоге не заметила, как опять провалилась в сон.
* * *
Утром мы встретились за столом в патио. Молчанов чистил манго и подавал Маше, которая закидывала его в блендер со стеклянной чашей. Кирилл обдирал кожуру с бананов, Олег вращал половинки апельсинов в ручной соковыжималке — все это тоже отправлялось в блендер. Я умилилась утренней семейной идиллии, поздоровалась со всеми и поймала в ответ загадочные взгляды. Кирилл выглядел так, словно замыслил какой-то сногсшибательный сюрприз, а остальные были похожи на заговорщиков. О чем они болтали, пока я отсутствовала? Обсуждали меня?
Я подозрительно на них покосилась и села за стол. Маша глянула на меня — я была после душа, с мокрыми волосами и без косметики, — и спросила:
— А ты знаешь, что похожа на Лену Ворончихину?
В ее вопросе не было желания уязвить, она просто удивилась сходству, которого раньше не замечала.
— Степан Федорчук мне говорил, — ответила я.
— А Кирилл не говорил?
— Нет.
— А я не вижу большого сходства, — сказал Кирилл.
В его голосе прозвучала нотка недовольства.
— А ты? — спросила Маша у Молчанова.
— Похожа немного, — уклончиво ответил он.
Маша посмотрела на одного, потом на другого и в сердцах воскликнула:
— Да ладно! Вы что, до сих пор о ней не разговариваете? Прошло столько лет, а вы превращаетесь в глупых щенков при одном упоминании о ней! Это ненормально.