К полудню мы спустились с горы к озеру, у которого нам предстояло совершить подвиг вместо Геракла. Вода в озере оказалась мутная, местами густо покрытая тиной, как в болоте. Только лягушек не хватало.
— Красивые цветы, — сказала Оля, разглядывая берег.
Я огляделся. По всему берегу росли знакомые кустарники с зубчатыми темно-зелеными листьями, покрытые крупными белыми цветами. Я выругался. Вот уж чего никак не ожидал здесь увидеть!
— Не вздумай их нюхать! Даже не подходи туда! Как, говоришь, народ тут себя чувствовал?
Оленька понимающе посмотрела на скопище кустарников.
— Подробностей не помню, но здесь чувствовали жуть подземного царства. Человек ощущал себя скованным, не мог пошевелиться, голос срывался, в общем что-то такое.
— Это сильный галлюциноген, — объяснил я. — Одним запахом одурманивает человека. А если еще и листок пожевать — на тот свет отправиться можно. Смотри, сколько их тут растет, — целая плантация! Вот народу и мерещатся подземное царство да птицы с перьями-стрелами. Тут и зеленых человечков увидишь, если подольше посидишь, воздухом подышишь. Пошли-ка назад, хотя бы на холм. Подумаем, что делать.
— А что делать? — уже на ходу ответила Оля. — Сжечь это все — и будет уже половина подвига. Если не весь.
— Само собой — сжечь, — кивнул я. — Только сначала посчитать по времени, когда жечь, чтобы вернуться в Лерны не слишком скоро. Я лучше посижу тут, в тихом безлюдном месте, чем там, на болотах у города. Кстати, по-моему, там водится рыба, — я махнул рукой назад, в сторону озера. — Вроде, что-то плескалось.
Рыба в озере действительно водилась, причем в переизбытке. В первую вылазку, обвязав нос и рот своей майкой, я вошел в пахнущую тиной воду и голыми руками без труда выловил две здоровенных рыбины. Жить сразу стало веселее. Желудок уже не хотел принимать лепешки Копрея, да они почти и закончились, осталось по небольшому кусочку. Запеченная на костре рыба без соли казалась после постных лепешек и кисловатых яблок изысканным лакомством.
— Дома буду есть в кафешках пирожные, пока не надоедят. И запивать их кофе, — мечтательно протянула Оленька. — А еще лучше — шампанским.
— Договорились. Вернемся — буду кормить тебя пирожными, — пообещал я.
Неподалеку от озера мы провели десять дней — беззаботных и непривычно спокойных. Ели печеную рыбу, стерегли костер, чтобы пореже гас, нашли в лесу чистый родник и кусты съедобных ягод — крупных и сочных. Особым счастьем было переодеться в нашу одежду и, обвязав лица, постирать в озере греческие шмотки. Нам удалось даже худо-бедно помыться.