Богиня в кроссовках, или пара подвигов Герак-хла (Гале) - страница 34

Мои туфли пришлось выкинуть — они уже безнадежно разорвались и "просили каши" сразу с нескольких сторон. Теперь я бродил босиком, получая удовольствие от прикосновения ступней к теплой сухой земле, к нежной траве. Оленька с наслаждением стянула с себя удивительно живучие кроссовки.

— Здорово ходить босиком! — радостно заметила она. — Особенно, когда знаешь, что не наступишь на разбитое стекло и не влезешь ни в какую гадость.

За все время мы не встретили в этих местах ни человека, ни зверя. А вот птицы действительно были. Большая стая хищников с грозными, загнутыми клювами иногда взлетала над озером. Несколько птиц в первый вечер кружили и над нами, роняя на землю гигантские тени в кровавых лучах заката. В тот раз я опробовал найденный пистолет. Поразительно, но он после желудка гидры был исправен. Патрон разнес часть головы огромному стервятнику. Больше гости к нам не летали, а мы, рассмотрев хищника, убедились: перья у него самые обычные и никакой брони на нем нет.

— Где ты научился так стрелять? — спросила Оленька, когда я рассказал ей, откуда взял оружие.

— В школе в кружок ходил. На соревнования ездил, у меня и разряд есть, первый юношеский.

— А почему в спорт не пошел?

— В смысле, как дошел до жизни такой? — невесело усмехнулся я. — Да просто все. Жил с бабушкой — мать умерла, когда мне было года четыре, я ее почти не помню. Потом, когда мне было пятнадцать, умерла и бабушка. Три года жил с отцом и его семьей и постоянно слышал о своем "лишнем рте". Спорт, конечно, тут же закончился. Как мне сказали: "Нечего балбесничать, мы тебя к делу пристроим". А дело, Оленька, было работой в частной ремонтной бригаде в свободное от школы время. Все деньги — отцу. В общем, я ушел от родственников в восемнадцать лет и вдруг понял, что у меня лучше всего получается не зарабатывать деньги, а выдуривать. Этим я до сих пор и занимаюсь. Хотя идея с отелем где-нибудь на Кипре мне нравится, — я улыбнулся. — Ну, теперь твоя очередь пооткровенничать.

— Со мной еще проще, — Оленька покрепче прижалась ко мне. — Была домашней девочкой, жила с мамой, очень интересовалась искусством и мифологией.

— Хорошо училась, — не удержался я.

— Слишком хорошо училась, — подтвердила она. — Настолько, что меня на четвертом курсе приметили. Свели с человеком, который предложил подзаработать. Для начала — оценить несколько вещей. Как я сейчас понимаю, меня просто проверяли. Вещи наверняка были краденные, среди хлама попались две очень ценные. Как сейчас помню, — карандашный набросок Дега и античная ваза. Заплатили неплохо, вопросов я не задавала. Потом еще несколько раз звали по тому же поводу. А на пятом курсе предложили пройти с сотрудником в запасник музея и выбрать наиболее ценные экземпляры. С этого и началась моя работа на серьезных людей. Я, конечно, сразу все поняла, но в тот момент были нужны деньги. Мама, она как ребенок, совершенно неприспособленная… В общем, скоро я уже втиралась в доверие коллекционеров по всей стране, а потом у них пропадали некоторые экспонаты. Точнее, экспонаты на месте, но это уже не оригиналы, а неплохие копии.