Меня разместили в отдельной, большой палате. Тут же связали руки и ноги. Пристроили аппаратуру гемодинамики. В обе вены на руках по капельнице. Ну и, как вишенка на торте, интубировали. По шуму ИВЛ я сообразила, что нас тут давно ждали. Примерно минут пятнадцать я наблюдала, как быстро и сноровисто действуют девушки. Да, в «моем» пункте Милосердия такой скорости никогда не будет. В этой клинике все на высшем уровне (для оборотней). Не стоит путать медицину людскую и иную — это совершенно разные вещи.
Для Апала имелось удобное кресло. Со мной ничего не делали, что подразумевало реанимацию или подготовку к операции. Из чего я сделала вывод, что это приказ. Ну, какой целитель оставит больного в разводах спекшийся крови? Нет, Апал остановил кровотечение, но мое лицо от раны на голове сейчас больше походило на чудовищную маску из кошмара, чем на лицо. Только ботинки стянули, пока привязывали ноги.
Я с любопытством осмотрела аппаратуру. Как оказалось, и слабое сердцебиение и дыхание Апал старательно поддерживал. Раз в несколько минут ко мне тянулось «нечто» весьма похожее на канал с телом, но я отмахивалась от него, как черт от ладана. И каждый раз из носа оборотня показывалась кровь.
Чуть позже выяснилось, что все раненные были отправлены в другое Милосердие. А вот я как бы на особом положении. Приходил целитель, точнее даже три. Опытный дядька, за шестьдесят, и двое его учеников. Все трое дружно констатировали смерть тела, потому что души внутри уже нет, и удалились.
Еще через какое-то время я стала рассматривать Апала, который продолжал «спасать» мое «ранимое» сердце. Боже ж ты мой, я столько лести в собственный адрес не слышала никогда.
И красавица я, и умница, и героиня, и бла-бла-бла. Еще через час я стала замечать, что оборотню откровенно хреново. Да, заставлять жить труп — это всегда сложно. Даже Франкенштейну для этого понадобилось несколько молний… Но мужчина не желал сдаваться. Иногда он замолкал, явно борясь с дурнотой, иногда мотал головой, но все равно продолжал напитывать мой труп.
Можно было бы усложнить ему задачу, удалившись от тела, но меня грызло любопытство. Я ощущала себя ребенком, которому обещали, что придет Дедушка Мороз. Мои родители погибли, служа Мастеру, и я хотела на него посмотреть! Да, называйте это как угодно, но я желала видеть того, кто является королем целой расы. Это же, как увидеть президента или даже круче, потому что президент — он президент одной страны. А Мастер — единственный на весь мир.
И я ждала.
За окном рассвело окончательно. На диванчике пристроился Влас, который так и не пожелал уехать. А вот алкоголик уже выглядел так, что можно смело уступать ему свое место. Оборотень сдал. Это было видно хотя бы по тому, как уменьшился пульс у моего тела. И как иногда стали помигивать приборы. Да и цвет кожи из просто бедного стал сползать к серости.