— Помню, — шевельнулись его губы, — у меня были совершенно уникальные пышечки. Про таких говорят: «бедром зашибить может, а грудью придавить». Имелись и девушки с таким мягким пушком на ногах, что хотелось гладить и гладить… Так что на внешность я не смотрю уже очень и очень давно.
— Лжете, — уверенно заявила я.
В руках и ступнях появилось странное чувство. Не сразу сообразила, что такое бывает, если хорошо перепить, не слабость, а вялость, идущая из мозга. Зачем двигаться, когда можно этого не делать. Муть «мне на все чихать» медленно появлялась в голове, как легкий туман.
— Вы меня чем-то накачали, — так же уверенно заявила я, опираясь затылком на мягкую спинку. Показалось, что старая кожа стала особенно мягкой и прохладной, как под меня сделанной.
— Как я мог тебя чем-то накачать? — на лице Асса зазмеилась довольная улыбка. Именно что «зазмеилась», и в голову пришла странная мысль: «А что если и Еву Змий накачал, перед тем, как предложить яблочко?».
— Я даже сходу и не назову все ваши болезни, — каждой слово получалось тихим и спокойным, как после литра валерьяны.
— Ви-наа, наивная моя прелесть… — он чуть наклонил голову на бок, точно уже зная, что такой ракурс мне нравится. — Я хотел бы сказать, что дам разъяснения единожды, но уверен, что это будет ложью… Тебе я буду отвечать на любые вопросы, и даже говорить, когда стоило бы промолчать… Ты ждешь, что я разозлюсь — и не сделаю того, что сделает мальчик Нандо. И я согласен, что язвительность в преддверье секса отбивает желание, но только не со мной. Мне нужно сделать то, что я сделаю. И только от тебя зависит насколько тебе будет больно… Напоминаю, что в плененных городах умирали только особо истеричные дуры, которые не желали покориться, а те, кто уступал выживали. Это ли не самое главное — выжить?
— Нет! — я попыталась помотать головой, но вышло медленно.
Ощущение, что я стремительно пьянею до состояния: «где моя подушка», стало абсолютным.
— Вы забыли уточнить число умерших «покорившихся» от злости солдат, от ненависти местных, и от родов после такой «покорности». И да, о числе искалеченных детских судеб, единственным недостатком которых были их отцы…
Улыбка стерлась с лица мужчины. А взгляд еще больше заледенел, хотя мне думалось, что «больше» уже некуда.
— Да, не сказал, и не скажу… — он скользнул руками мне за спину, и сдвинул ближе к себе.
Одновременно с этим движением, ощутила, как меняется спинка кресла за спиной, превращаясь из мягкой в жесткую узкую поверхность, шириной не больше дна узкой ванной. Затылок гулко ударился об это «что-то». Теперь я видела над головой только черноту и отголоски света снизу. Так бывает если лечь в отдалении от костра и уставиться в темное, ночное небо.