- Ну вот...
Вздохнула Татьяна Тихоновна. Муж ее молчал. Через две минуты мужчина покинул подъезд.
- Ой, Славик...
Татьяна Тихоновна ойкнула, и тут же прикрыла рукой рот, как будто сын, который переходил улицу, чуть локтями не столкнувшись с любовником жены, может ее услышать. Игорь мрачным взглядом проводил мужчину, переходившего улицу и направился в подъезд. Щелкнул замок, это Жанна открывала дверь.
- Кажется, он знает, Танюша...
- Молчи, Вячеслав Анатольевич, Христом-Богом прошу, молчи!
- Да, да, Танюша... Да, да...
- Куда это она? - Татьяна Тихоновна напрягла слух.
- В ванну, наверное...
- Не отмоется...
- Добрая ты...
- Какая есть. Погоди, кажется, Игорек вернулся.
Игорь действительно вернулся. Жанна как раз вышла из ванны, закутанная в любимый махровый халат, она предстала перед мужем, уставшим после репетиции и от чего-то раздраженным.
- А... Гоша... Я прилягу пойду. Как спектакль? - Жанна задавала вопросы как бы между прочим, совершенно не глядя мужу в глаза. Она чертила круг пальцем левой руки на ладони и думала о чем-то, совершенно к мужу не относящемуся.
- Успешно...
- Ну и хорошо...
- Игорек, ты кушать будешь? - раздался голос из кухни.
- Буду, мама, я сейчас...
- Я твои любимые варенички приготовила. - не могла угомониться мамаша.
- Да, мама, я сейчас... Жанна, нам надо поговорить...
- Гоша, я устала... пойди, подкрепись, а потом будем разговаривать. Я тебя в комнате подожду.
- Ну, хорошо, я сейчас...
- Иди, иди, там тебя любимые варенички ждут, - Жанна вложила в эту фразу всю иронию, на которую только была способна.
- А ты разве не пойдешь кушать? - Игорь сразу же как-то поостыл и попытался говорить примирительно-извиняющимся тоном.
- А мне варенички вредны для фигуры. - так же иронично, а, может быть, и зло ответила Жанна.
И муж ее как-то обреченно потопал на кухню, где мама уже наложила в тарелку вареников. И Татьяна Тихоновна, И Вячеслав Анатольевич прекрасно видели, что настроение у Игорька - хуже некуда. Он не столько ел, сколько ковырялся в тарелке, думая о чем-то своем и совершенно невпопад отвечал на родительские вопросы. Потом, оставив на тарелке почти половину еды встал, что-то проурчал под нос, что-то, наверное, означавшее извинение, хотя слов разобрать было невозможно, и ушел в свою комнату.
И тут Вячеслав Анатольевич заметил, как по щекам его драгоценной супруги, Татьяны Тихоновны ручейком бегут горькие непрошенные слезы.