– Что случилось? – снова спросила я. На этот раз громче и, вероятно, с еще более встревоженным лицом. Родители – ноль внимания.
Папа потер виски, взъерошив седые прядки:
– Что я скажу ему? Столько времени прошло…
Мама поджала губы:
– Понятия не имею.
– О ком вы говорите? – настаивала я.
– Он меня, чего доброго, и к себе в комнату не пустит, – продолжал папа.
– Судя по всему, он в своем теперешнем состоянии даже не поймет, что это ты, – заявила мама.
– Кто не поймет? – Я шагнула на дорожку.
– Тапочки! – прикрикнула мама.
Я вернулась на крыльцо и вытерла ноги о коврик:
– Кто-нибудь скажет мне наконец, что случилось?
Последовала пауза. Долгая пауза.
– Это дедушка, – сказал папа.
– У него был удар, – сказала мама.
– Ох, – сказала я.
Не слишком участливо с моей стороны. Могу в свое оправдание сказать, что долгие годы не видела дедушку. Помню, как завидовала папе: ему на Причастии в дедушкиной церкви дали просфору, а нас мама к алтарю не пустила. А еще помню, как играла с псалтырем – старалась захлопнуть в нем пальцы Софи, распевая мотивчик из «Челюстей», а дедушка хмурился. У него был большой сад с высоченными подсолнухами. Однажды я устроила домик у него в гараже, а он дал мне бутылку выдохшегося лимонада для кукол. Потом была какая-то ссора, и больше мы к дедушке не ездили. Не знаю, что там стряслось, только уехали мы от дедушки даже без обеда. У меня в животе урчало от голода, и нам в кои-то веки разрешили поесть в «Макдоналдсе». Мама была очень расстроена – я заказала биг-мак и самую большую порцию картошки, а она и слова не вымолвила.
– Ты и впрямь остаешься? – спросил папа.
Мама подтянула резиновые перчатки:
– А кто, интересно, присмотрит за девочками?
– Я! – выпалила я, потому что в голове у меня внезапно созрел план. – Я присмотрю!
Мама нахмурилась:
– Не думаю.
– Она уже взрослая, – сказал папа.
– А если что-нибудь случится?
Папа протянул свой телефон:
– А вот это на что?
– Ну не знаю… – Мама, закусив губу, пристально смотрела на меня. – А как же твоя библиотека?
Я пожала плечами:
– Позвоню и объясню, что у меня семейные обстоятельства.
– Вот и славно, – сказал папа. – Договорились.
Птица села на капот машины. Певчий дрозд. С минуту мы смотрели на него – из клюва у него свисал червяк. Потом папа взглянул на маму, мама взглянула на папу, дрозд упорхнул. Я скрестила пальцы за спиной.
– Послушай, думаю, мне все-таки лучше остаться с девочками, – неуверенно начала мама. – Софи надо разучивать гаммы, и я бы позанималась с Дот…
– Не пользуйся ими как предлогом, Джейн! – Папа стукнул кулаком по бедру. – Ясно же, ты просто не хочешь ехать. Имей, по крайней мере, мужество признать это.