Пустота. Темно и тихо. Из ничего появился кто-то; это был Генрих. И Лада узнала, что́ здесь происходит. Конечно, не до конца и смутно.
Вся катавасия завертелась, когда Огниц повторил открытие Генриха, вернее, его изобретение. Запись мыслей — вот что не давало покоя Огницу всю жизнь, и теперь какой-то мальчишка, сопляк, научился записывать мысли с помощью коробки, набитой транзисторами, как обычные электромагнитные колебания. Надо сказать, что Огниц был, пожалуй, злым гением. В одиночку, как средневековый алхимик, он вел свои изыскания и добивался успехов. На его счету было изобретение машины пространства (пресловутая нуль-транспортировка), он был близок к созданию эликсира молодости, и даже, по непроверенным данным, обладал машиной времени.
Огниц был талантлив, но был стар. Огниц был… Вот почему он разрабатывал эликсир молодости.
Что дает запись мыслей? Все, что угодно. Огницу — чуть ли не безграничную власть. Генриху — новый вид искусства. Записать мысли с помощью аппарата Генриха так же просто, как голос с микрофона. В общем, это было что-то вроде миелофона из некоей повести. Но в отличие от миелофона аппарат мог не только читать мысли, но и записывать их, а потом воспроизводить. Тут-то и возникала фантастическая картина: человек, «слушающий» чужие мысли, как бы сам становился человеком, с которого была произведена запись. Ведь он чувствовал то же самое, что и та личность в момент записи. Мало того, что был полнейший эффект присутствия, «слушатель» (или «зритель») полностью идентифицировался с героем!
Когда Огниц узнал об изобретении Генрихом «субъективного кино», то чуть не двинул коней от досады. В принципе он уже завершил работу над этим, оставалось только довести мыслетранслятор до нужной кондиции. Так как за этим чудовищем числилось еще много изобретений, он воспользовался одним из них: накрыл Генриха и его друзей колпаком силового поля, откуда они не могли выйти. Вот уже третьи сутки бедняги маялись под этим колпаком, но ничего не могли поделать. Для жизни это не представляло никакой опасности, поскольку потребности в воде, пище, воздухе и сне отпали. Сутки растягивались на вечность, делать было нечего — в этом и состояла пытка. Для остальных людей колпака не существовало, они свободно проходили сквозь него. Все, что находилось под колпаком, как будто не существовало. Единственное, что можно было сделать — это выйти одному из них, больше колпак никого не выпускал — становился просто прозрачной стеной. То, что Лада проникла под него, было случайностью, какой-то накладкой со стороны Огница. Хотя как знать, как знать…