— Не плачь, Сара, — Генри коснулся ее плеча, и она снова посмотрела на него. — Я не знаю ответа на твой вопрос. Но я знаю, что сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. Ты ведь знаешь это? Что я здесь для того, чтобы помочь тебе вспомнить?
Сара шмыгнула и кивнула.
— Я знаю, — прошептала она. — Что значит эта гравировка? Вы знаете, почему он вырезал ее здесь?
Генри снова изучил гравировку, но ничего в ней не казалось ему знакомым.
— Этого я не знаю. Прости. Могу я открыть ее?
Сара быстро кивнула.
— О, да, конечно.
Генри открыл крышку и надавил пальцем на содержимое.
— А вот это, — сказал он, — это частичка дома. Твоего дома в Колорадо. — Он выудил несколько засохших пожелтевших иголок. — Уверен это из соснового леса.
— Из леса?
— Сосны. Вы ребята любили сосны. Недалеко от вашего дома, был клочок сосновых деревьев, окруженный трусишками.
— Трусишки? Кто такие трусишки? — Сара была заинтригована, и Генри был рад, что разочарование исчезло с ее лица.
Он засмеялся.
— Это осины. Деревья. Я просто всегда их называл трусишками, потому их листья всегда дрожат.
Сара раскрыла ладонь, и он уронил сосновые иголки ей на руку. Она поднесла руку к носу и глубоко вдохнула.
— Они хорошо пахнут. Кажется это замечательное место.
— Прекрасное, на самом деле. Детьми вы время от времени исследовали каждый дюйм сосен. Вы строили шалаши, лазали по деревьям, давали им имена.
— Как бы мне хотелось помнить это. Мне грустно от того, что я не помню этого.
Генри увидел возможность, и понял, что другого шанса для его предложения как сейчас у него не будет.
— Возможно, ты сможешь вспомнить, Сара. Я приехал сюда, чтобы сообщить тебе, что хочу забрать тебя обратно в Колорадо со мной, и помочь тебе вернуть твои воспоминания. Если ты хочешь, я могу забрать тебя домой.
Сара глубоко задумалась, обводя пальцами круги снова и снова. Она посмотрела на Генри.
— Я хочу вспомнить.
— Я знаю, — сказал нежно Генри.
— Я хочу домой.
Глава 11
Сара сложила свои оставшиеся вещи в кабину грузовика и осторожно закрыла пассажирскую дверь. У них с Генри заняло несколько дней собрать и упаковать ее вещи. Генри загрузил ее скромное имущество в кузов и надежно перевязал их веревками. Старый чемодан он перевязал на два раза, зная, что это самое ценное. Она повернулась, чтобы посмотреть на Элли и Оскара, стоявших перед ее единственным домом, который она помнила. Элли изо всех сил пыталась скрыть свои эмоции, но, не сдержав слез, разрыдалась в платок Оскара. Так как Оскар не мог расплакаться как Элли, все эмоции отражались на его лице. Будучи всегда очень разговорчивым и оживленным, сейчас он был тихим и мужественным, просто потирая вверх и вниз спину жены.