Высокомерная официальная наука, как и российский социум, который она обслуживала, не усмотрели в таких знаках тревоги для себя самих потому, видимо, что сочли их исключительно (или всего лишь) художественными образами, но никак не результатами познания исторической реальности. Познания средствами искусства и, в частности, как в данном случае, средствами литературы. Ведь подобные знаки – именно такой русский человек как носитель определенных культурных особенностей – свидетельствовали, что их означаемое – русский тип культуры – не способно адекватно реагировать на вызовы современности и, следовательно, пребывает в состоянии глубокого кризиса.
В самих науках о человеке и обществе обоснование необходимости поворота в сторону синтетического, системного постижения исторической реальности и сам такой поворот наметились еще в советское, «доперестроечное» время, но и до сей поры он представлен в россиеведении лишь маргинальными исследованиями.
В этой связи в качестве примеров укажу на Михаила Михайловича Бахтина как на мыслителя и философа, чьи работы методологически важны и нашли отражение практически у всех гуманитариев, работающих над проблемами синтеза. Из россиеведов в подобном плане сошлюсь на московско-тартусскую семиотическую школу Успенского-Лотмана, на школу лингвистической компаративистики Вячеслава Всеволодовича Иванова. Среди историков выделю таких, например, как Александр Александрович Зимин, Юрий Сергеевич Пивоваров, Андрей Ильич Фурсов, среди социологов – Игорь Моисеевич Клямкин, Татьяна Ивановна Кутковец. Наконец, укажу группу (школу) гуманитариев – историков, культурологов, искусствоведов, – которые в свое время много и плодотворно работали в семинаре во главе с ныне покойным Александром Соломоновичем Ахиезером. В нее, в частности, входили и неоднократно выступавшие на семинарах «Либеральной миссии» Андрей Анатольевич Пелипенко, Алексей Платонович Давыдов, Игорь Григорьевич Яковенко. Насколько я могу судить по стенограммам, за единичными исключениями они не получили здесь поддержки по основным концептуальным положениям.
Камнем преткновения стало разработанное Фурсовым и Пивоваровым положение, или понятие, – «Русская Система»: и в качестве исследовательского приема, и как историческая реальность. Эвристическая ценность данного понятия заключена в возможности системного подхода, основанного на целостном, синтетическом видении культурно-исторической реальности. Такой подход позволяет его авторам и последователям преодолевать дисциплинарную расчлененность гуманитарного знания и удерживать в поле зрения российскую реальность, по мнению А.А. Пелипенко, «не разъятую искусственно на традиционные дискурсивные области: социально-политическую, экономическую, военную, культурно-психологическую, религиозную, художественно-эстетическую и т. п.».