Родившаяся на островах дочка от мамочки, по информации от тех же дам, далеко не ушла, но с кем таскалась конкретно, толковой информации не было. Имя покойного сэра Айлмора там, впрочем, всплывало, в числе прочих.
* * *
Начали мы с главы семейства.
Когда я спустился, беднягу уже подвесили и лениво охаживали кнутом для разогрева, сидевший тут же руководитель допроса – Хаген АКорт – равнодушно ковырялся в зубах. Малыш Гальфдан забился в угол и был почти не заметен, он исполнял роль писаря.
Мое появление изменило ситуацию коренным образом, тридцатилетний полукровка от пленницы Бьярни, подписавшийся на роль штатного палача госбезопасности и большинство свободного времени перенимавший опыт от местного профессионального специалиста и достаточно компетентных в данном вопросе товарищей по отряду, решил блеснуть усвоенными навыками и знаниями. Хаген тоже выкинул палочку в очаг и доложил о ходе допроса. Как мы и условились, ни о чем серьезном пассажира пока не спрашивали, тупо истязали, сбивая с толку тупыми вопросами о участии бедолаги в нападении на «Золотой кнорр», о чем мы, конечно «точно знали».
По правде сказать, точно мы знали, что касательно данного преступления у товарища Кнафа стопроцентное алиби, о чем он долго и безуспешно пытался уверить Хагена. Настолько безуспешно, что мое появление привело к некоему призраку надежды на искаженном болью лице:
– Справедливости, господин! Я невиновен!
Обидно или агенту со стажем, или очень хитрожопому торгашу угодить в мясорубку за чужие дела.
В Хагене умер великий артист, ему бы в театре партию Ленского играть, а не морским разбоем заниматься. Парень заревел:
– Врешь, скотина! – подскочил к жертве и залепил ей шикарный правый по морде, от чего клиент потерялся, обвиснув на снаряде. Я поморщился, не хватало только челюсть переломать, лишив возможности разговаривать, и лягнул Хагена по ноге, скорчив зверскую физиономию, когда тот повернул голову. Реакцией на стон боли от вывернутых рук, когда жертва начала приходить в себя, стал приказ приспустить беднягу, Хаген действительно переборщил.
Находящегося передо мной человека я мысленно списал. Работать как с ним, так и с другими его коллегами в ближайшем будущем, коли подозрения в шпионаже оправдаются, я не планировал, из-за проблемности контроля над такого рода контингентом на данном уровне. Вдобавок, в отличие от предыдущих жертв застенков, симпатии к профессиональному шпиону у меня не было ни на грош. Чтобы использовать в своих интересах человека с таким опытом работы, между прочим куда как превосходящим мой, нужна система, а систему мне еще нужно было построить.