– Справедливости говоришь? – Я уселся на удобно расположенное лицом к жертве и спиной к очагу кресло, где до того сидел Хаген, чтобы он видел только силуэт. Нам освещения хватало, что видел человек, было неясно, и при этом он называл высочеством. – Почему бы и нет. Признавайся в своих многочисленных преступлениях, и справедливость восторжествует! Чем будешь честнее, тем меньшее наказание получишь. Окажешься достаточно умным, чтобы начать это сейчас, даже руки уцелеют. Опять вздергивать тебя не будет необходимости, вылечишь.
– Я невиновен!!! – завопила жертва госбезопасности, если и играя, то совсем немного. Какой урон профессиональной гордости быть разделанным в пыточной за чужие грехи, пострадав из-за низкой квалификации розыскников противника, дающих показатели на первых встречных.
– Разумеется, прямо нисколько не сомневаюсь. Как ни зайду в подвалы, так на дыбе висит очередной невиновный. Пока кнутом хорошенько не отходили. Или вон тот прутик не подогрели и в задницу не засунули, самым упорным невиновным. Не поверишь, умные рано, глупые чуть попозже – начинают петь как соловьи. В чем только не признаются, какая только грязь не всплывает. – Вздохнул. – Я даже немного разочаровался в роде человеческом.
Между прочим, правду сказал. Грязи и дерьма за последние несколько суток всплыло просто чудовищное количество.
– Я не мог участвовать в нападении, ваше высочество, меня оболгали! Меня видело множество людей, вам это надо только проверить! – Пациент опомнился достаточно, чтобы помимо лести перейти к воздействию на логику.
– Не обманываешь ли ты меня?
– Я не посмею, ваше высочество!!! Распорядитесь просто проверить мои слова, вы убедитесь в этом!
– Врет? – хмыкнул я Хагену.
– Конечно, врет, скотина, – поддержал тот игру, очень убедительно сделав вид, будто опять хочет дать жертве по морде лица; жертва шарахнулась, насколько позволили руки, зафиксированные в пыточном станке, и завопила от боли. На Хагена посмотришь – как будто не здоровенный жлоб с кучей трупов за спиной, а очень интеллигентный артист Иннокентий Смоктуновский. Некая склонность к артистизму у него и раньше присутствовала, но тут вошел в роль прямо как «Кеша, не узнаю вас в гриме!».
– Вам надо только проверить! – С болью человек справился, крик и истерику Морган в голос тоже не пустил, их появление могло спровоцировать совсем обратную реакцию, чем требуемая. Хладнокровный дядя.
– Договорились. Проверим. Впрочем, я очень доверчивое ваше высочество, поэтому купцу Моргану Кнафу поверю даже без проверки в этом случае. Не участвовал в нападении на кнорр, значит, не участвовал. Человек с таким лицом не может лгать. Тем более на дыбе. Поэтому пытать больше не будем.