Ответить он не успел, как, впрочем, и вопрос тут же потерял смысл. Сверху заорал Мика:
– Край, глянь, кого я нашел!
Нашел он останки человеческого тела, мерзко воняющие жженым мясом и ватой, с обгоревшими костями, торчащими наружу на спине и украшенными каплями расплавленного металла. Один из той четверки, попавшей под мой первый удар, судя по их поведению перед смертью – один из руководителей.
Правда, человеком покойный не являлся. Мику, вернувшегося после преследования бегунов и грабившего трупы на склоне, заинтересовал тонкой работы золотой браслет на запястье. В результате под кольчужным капюшоном обнаружились длинные уши заказчика.
Надо же, не соврали. Эльфийские диверсанты тут действительно при делах.
– Господин, это эльфы, я расскажу все!!! – завопил снизу забытый бургомистр.
– Расскажешь, говоришь? Разумеется, а куда ты денешься, конечно, расскажешь… – обратил я на него свое внимание, спустившись.
Рассказывал он долго, зарабатывая лишнюю минуту жизни. Пытать его не было никакого желания, я очень устал от грязи и крови. Когда его словесный понос слишком часто начал повторяться, я просто повернул голову к Мике:
– Забирай его. Делайте с ним что хотите, парни. Мне эта крыса больше не нужна.
Смерть его была страшной даже на фоне остальных взятых живыми партизан. Смотреть на нее я не стал. На душе было пусто и тоскливо, все восемь погибших были кровожадными морскими разбойниками для чужих… для меня они были хорошими товарищами и пусть и дальней, но родней. Пожалуй, никогда я еще не переживал смерть подчиненных настолько тяжело, погибли лучшие, те, кто мне доверял, и в результате моего решения. Это умом можно понять, что неизвестно, сколько народу бы погибло, не вскрой я данную ловушку, и что, не используй противник отравленных эльфийским ядом стрел, потери бы были гораздо более приемлемыми.
Вернувшись в замок, я напился вусмерть, как еще ни разу не напивался в этом теле и в этом мире. Ангелом я не был никогда, но на пути, по которому я пошел, уже сейчас было слишком много крови, дерьма и зверства. А будет еще больше.
* * *
Пробуждение было тяжелым, голова страшно раскалывалась, мир вокруг так и норовил если не покачаться вокруг меня как при землетрясении, то стать мутным и блеклым как в черно-белом телевизоре «Рекорд» из раннего детства. Ладно, хоть блевать не хотелось.
Впрочем, и того, что было, вполне хватило, чтобы не заметить чужой головы на соседней подушке, точнее заметить ее далеко не сразу, уже после того, как я негромко икнул, громко пукнул, застонал, вспомнив родимый «солпадеин», безадресно выматерился и, почесывая потылицу, начал бродить по спальне в поисках опохмела, совершая комплекс мероприятий, приводящих мужчину в нирвану, а подругу, и уж тем более жену данного мужлана, – в бешенство.