Я искоса посматривал на две стоящие в строю передо мной кучи дерьма и думал, что куда с большим удовольствием сделал бы «кровавого орла» им самим, причем самолично, чем людям честно и до конца выполнявшим свой долг. Предателями оказались, разумеется, не два низкорослых лысоватых типчика крысиного вида, а попавшие в плен в ополчении средней руки островной купец высокого роста и мощного телосложения и приказчик телосложением пожиже, но тоже с честным и открытым лицом. И тот и другой преданных ими людей прекрасно знали, чуть ли не с детства, и, разумеется, те имели репутацию больших патриотов как острова, так и герцогства в целом. Я уже навел справки. Так вот и бывает, смерть, висящая над головой, всегда несколько изменяет приоритеты и обычно показывает истинные лица.
Преданные ими воины перед смертью держались достойно. Шоу никто устраивать не собирался, хашар застроили буквой П и, приведя саботажников, просто отрубили им головы, по очереди поставив на колени всех пятерых. К сожалению, возможности сохранить им жизнь у меня не было. Точнее была, но очень политически неправильная. Хашар и жалость – несовместимые понятия. Все, что я мог для них сделать, это казнить без мучений.
Уроды, что их сдали, были явно разочарованы, что было крупными буквами написано на лицах, если внимательно присмотреться, похоже, они ожидали чего-то очень и очень зверского. Чисто профессионально подумалось, что сие плохо для потока информации от этих двух тварей, если их надежды и дальше придется обламывать. Обидеться могут, что лишаются ожидаемого зрелища, особенно если вкинут личного врага, там девушку кто-то когда-то увел или в глаз на танцах дал. А сеточку на захваченных островах уже надо раскидывать, причем именно из таких людей, к большому моему сожалению. Так что как бы ни хотелось их прирезать, но придется работать дальше. Улыбаться и поощрять, ребята повязались кровью и уже, как видится, вошли во вкус своей новой работы. Так что они будут полезны, пока не зажрутся.
Кровью я их повязал и в буквальном смысле, заставив расписаться ею в заведенных специально для них контрактах. Последнее, в общем-то, исключительно из-за плохого настроения и желания испортить ублюдкам жизнь, все остальные причины разве что и болтались в подсознании. Выплыли наверх эти причины позже, когда я, скрепя сердце, но завел на них агентурные дела, как бы то ни было, социализм – это учет, как говаривал товарищ Сталин. Все начинается с организации. Оба были в шоке, но отказаться не рискнули. Теперь они в любом случае мои, до тех пор, пока не спишу. А чтобы не списал, придется им быть мне очень полезными. К несчастью, перспективы и истинное мое к ним отношение придется очень тщательно маскировать, либо передать их для работы кому другому. Если найду кому, подчиненных, годных к исполнению обязанностей оперативника, у меня раз, два и обчелся, да и из них не всякий согласится. И появятся пригодные кадры в приемлемых количествах, к сожалению, очень нескоро. Впрочем, пока этим слишком заморачиваться не стоило, неизвестно, буду ли я завтра жив, надо сосредоточиться на более насущных проблемах, чем агентурная работа.