— Принцесса? — голос Шая странным эхом отражается от металлов в помещении, прорываясь через гудение в моих ушах. Далёкий, глухой, потерянный в лабиринте корабельного оборудования. Я даже не могу сказать направление, из которого доносится голос. Должно быть, Шай последовал за мной, хотя мне казалось, что он меня не видел.
— Я здесь, — кричу в ответ и осознаю, что он может не услышать.
Мне отвечает другой голос, где-то подо мной, так близко, что я отскакиваю, готовясь к нападению.
— Скорее, передай мне «Харрингтон № 5».
Я думала, они все мертвы. Стремительно разворачиваюсь, юбка вихрем закручивается вокруг моих лодыжек. Пытаюсь понять, откуда прозвучал этот голос. Две ноги торчат из-под большого машинного блока. Замечаю край рукавов его рубашки, закатанных до локтей и испачканных в чёрном масле.
— Скорей, — говорит он спокойным, решительным тоном. — Думаю, у меня почти получилось, но мне нужен «Харрингтон № 5».
Я оглядываюсь вокруг в поисках инструментов и вижу, как они разбросаны в беспорядке у его ног.
— Я не знаю, что… — нет, так никого не спасти. — Опиши его.
Он машет мне гаечным ключом в своей руке.
— Как этот, только вдвое больше.
— Нашла! — хватаю большой инструмент и передаю ему, забирая маленький. Рука с гаечным ключом длиной в полноги вновь исчезает под машинным блоком. Я наклоняюсь, пытаясь разглядеть, кто он такой и что он делает. Там темно, хоть глаз выколи. Как он вообще видит то, с чем работает?
— Тебе посветить?
— Нет времени. Придётся… работать на ощупь, — ему несколько не хватает дыхания. Он не напуган. Совсем. Я бы даже сказала, он взбудоражен. — Вот так, да, — его голос становится тише и звучит так, словно он разговаривает с маленьким ребёнком или диким зверьком. Так нежно. Его голос обволакивает меня, пробуждает во мне что-то, о существовании чего я даже не подозревала. — Ну, давай же. Ещё чуть-чуть… О! Вот, хорошо.
Механизм пыхтит, а машинное отделение вновь содрогается. Как будто гигантский зверь отряхивается. Из вентиляционного отверстия на потолке выходит пар, масло брызгает из блока, пачкая корсет и юбку. Я ахаю от неожиданности, но мне некогда об этом думать.
— Видишь «Бентли»? — обращается ко мне механик. — Такой шип с хрустальным наконечником, как стержень пишущей ручки.
Я пытаюсь оттереть грязь, но только размазываю её ещё больше по ткани. И по обеим рукам. И по волосам. На это нет времени. Где же «Бентли»? И тут я понимаю…
О предки, это же мамино платье, последнее напоминание о доме. Нерисса меня убьёт!
От этой мысли я чуть не задыхаюсь. Нерисса…