Я застываю, трясусь. Не могу пошевелиться. Глаза щиплет, а горло сжимается. Из лёгких вышибло весь воздух, я не могу дышать.
— «Бентли»? — повторяет он, слегка настойчивее и нетерпеливее. Но этот голос, его голос, действует на меня магическим образом. — Мы ещё не закончили. Если я не запечатаю это, то весь корабль взорвётся.
Он прав. Соберись, Бел. И сделай это. Сейчас же.
— Точно. «Бентли», — я подбираю инструмент, похожий по описанию, и передаю ему, опускаясь на колени, прямо в машинное масло, чтобы вновь заглянуть под низ. Не то чтобы мне удалось разглядеть что-нибудь на этот раз. — Все остальные члены экипажа здесь мертвы. Что случилось?
— Я сам только спустился. Видел их. Двигатель был на грани взрыва. И всё ещё грозит взорваться, — он сует мне в руку «Харрингтон». Всё его тело напрягается, он упирается ногами в пол и ворчит, пытаясь повернуть что-то, что я не могу разглядеть. Мышцы в напряжении. Он силён, но хватит ли ему этих сил?
— Я могу помочь?
— Нет, у меня всё схвачено. Думаю, что… проклятье!.. нет, погоди. Я… Вот так.
Лязг, вибрация, и машина стихает. Скрежет металла сменяется тихой мелодией размеренного гудения. Он это сделал. Он, правда, это сделал. Мои ноги дрожат от облегчения.
Сильные руки хватают меня, оттаскивая прочь от двигателя. С моих губ срывается ругательство от неожиданности. Мои стражники скапливаются вокруг нас, проверяя тела, пока телохранители Джондара распределяются по периметру.
— Чем ты только думала? — ругается Шай, как ворчливый старик. Он не выпускает меня из рук. Он слишком встревожен. Нужно хорошо его знать, чтобы заметить. Или, по крайней мере, я на это надеюсь. — Ты ранена? Нигде не?..
Я вырываюсь.
— Всё в порядке. Со мной ничего не случилось, — оглядываю себя. Машинное масло и грязь на моих руках и в волосах, которые, как водоросли, свисают у перепачканного лица.
Механик выбирается из-под блока, закончив свою работу, и четыре ружья тут же направляются на него. Он моложе, чем мне казалось, старше меня, максимум, на пару лет. Но он всё тот же блондин, которого я видела наверху, за которым я погналась сюда. На нём надета некогда хорошая рубашка и жилет. Сшитый на заказ парчовый сюртук валяется на полу, весь в масле и крови. Его спина и бока промокли насквозь, дорогая ткань липнет к коже. Я отмечаю гибкие мышцы, рельефный торс. Цепочка его карманных часов сверкает в мерцающем свете помещения. Его волосы не просто светлые, а насыщенно золотые, с почти металлическим блеском, испачканные чёрной жидкостью и прилипшие к затылку. А его лицо с точёными чертами кажется привлекательным и умным.