Она задрожала, выдавая волнение. Или даже… возбуждение? Я снова глубоко вдохнул, словно мог определить это по запаху.
Голова закружилась от желания.
— Что ты делаешь? — повторила Лиза, когда я стал медленно расстегивать ее платье, прижимая губы к бархатное коже на шее сзади.
— Ты просила помощи. Я помогаю.
— Не так…
— Так тоже.
Она часто и дышала и вздрагивала от каждого моего поцелуя. А я медленно, мучительно медленно, расстегивал пуговки, хотя горел от желания просто разодрать платье к чертовой матери, бросить Лизу на кровать и трахнуть. Быстро, жестко. Чтобы она кричала и корчилась подо мной, прося пощады.
Наверно именно так она привыкла заниматься сексом с Маратом… Мой брат никогда не скрывал легких садистских наклонностей. Чтобы выйти за него и жить с ним, нужно быть немного мазо, как Света.
Или много.
Но трепещущая Лиза совершенно не была похожа на роковую подружку моего брата. Я боялся сжать сильнее, сделать лишнее движение. Хотя сама она очевидно желала моих ласк. Ее глаза теперь были прикрыты. Лиза облизывала губы и держала лиф платья, который грозил упасть, когда я расправился с пуговицами.
Взяв ее за руки, я отвел их в стороны, наконец обнажая ее грудь. Лиза дернулась, но деваться ей было некуда. Она лишь прижалась спиной к моей груди, забилась, но утихла, едва я положил ладонь ей на шею.
Беспомощная, задыхающаяся, горячая. Возбужденная. Абсолютно точно. Она желала меня. Ее соски набухли и затвердели, буквально требуя ласки. И уж точно это не от холода. Свободной рукой я накрыл ее грудь, поглаживая округлую плоть. Такая красивая, небольшая, кругленькая. Словно создана для моей ладони.
— Артур, пожалуйста, — взмолилась Лиза, снова почти плача.
— Что? — проговорил я хрипло, сдавливая ее сосок межу пальцами. — Что пожалуйста, детка?
Она не ответила, лишь продолжала всхлипывать и прижиматься ко мне. Я снова и снова теребил соски. То один то, другой. Отпустил шею, чтобы ласкать одновременно оба. Лиза уронила голову как сломанная марионетка, и я зашептал ей в ухо:
— Нет, смотри. Открой глаза и смотри, какая ты красивая. Не смей говорить, что это не так.
Она не спорила и даже послушалась. Лиза смотрела на нас в отражении, и от ее взгляда я заводился все сильнее. Мне стало почти больно от желания взять ее, и я потерся пахом о ее попку.
— Хочу тебя, — почти зарычал я, едва сдерживая дикую непостижимую страсть. — Хочу.
Развернув жену к себе, я впился в ее губы. Мои руки отпустили грудь, чтобы сжать ее попку. Я сминал ее рот, стараясь не делать больно, но все равно едва сдерживаясь, чтобы не укусить. Она будила во мне что-то дикое, необузданное.