Игра была приостановлена, и мы отдыхали в раздевалке, подняв ноги. Ждали, что будет дальше. Арбитр из Италии Мичелотти остановил встречу по крайней мере на четверть часа. Потом продлил вынужденный антракт еще на десять минут. Наше руководство, ссылаясь на отсутствие допустимых условий игры, требовало переноса встречи на завтра. Англичане же (естественно!) хотели играть как ни в чем не бывало. Поэтому судья и наблюдатель-комиссар, чтобы быть уверенными в своем решении и суметь его отстоять, должны были во всем разобраться на месте и тщательно взвесить каждое «за» и каждое «против»: не хотелось, чтобы команда, выступавшая на чужом поле (причем такая влиятельная, как английская), заявила протест. Они бегали вдоль линий, давали отмашки флажками, замеряли какие-то расстояния. В конце концов решили встречу прекратить и перенести ее на завтра. Английская сборная вынуждена была подчиниться решению арбитров.
Я подумал, что это первый матч в моей жизни, который был остановлен. Чувствовал сильное нервное напряжение и до самого вечера не мог успокоиться. То же испытывали и товарищи по команде. Нас пробудило прекрасное, солнечное утро. От небывалого тумана не осталось и следа (если не считать того, что ответный матч с англичанами нам предстоял в тот же день, в который год назад состоялся и первый поединок на «Уэмбли», проигранный со счетом 0:3,— 30 октября. Но коль уж дошло дело до повторений, то хорошо бы повторить и счет, только в нашу пользу!..).
Начало игры не предвещало легкой жизни ни одной из «сторон». Шла истинно мужская борьба за каждый мяч, за каждый метр пространства. Разгорался упорный бойцовский поединок. Но нет худа без добра: ведь за те вчерашние 16 минут игры в тумане мы успели хотя бы немного прощупать, чем дышит соперник. Больше мы на первых минутах не терялись. Такое состояние, очевидно, стало следствием сложившегося у нас уже подсознательно отношения к англичанам как к футбольным королям, Ребята боролись настойчиво, смело шли на обострения, играли с полной отдачей.
Несмотря на то что вначале мы сыграли лучше, чем накануне, первый в матче мяч влетел все же в наши ворота. На 25-й минуте. Шеннон проскользнул между защитниками и принял навесную подачу Кигана. Наши стопперы замерли, предполагая, что судья зафиксирует положение «вне игры». Искусственный офсайд мы не создавали — он мог быть, но с таким же успехом мог и не быть. И поплатились. Вывод: играть необходимо до тех пор, пока не раздался заключительный свисток судьи, а еще лучше — и чуть после этого свистка. На всякий случай (а вдруг это свисток с трибун?). Я должен был выйти навстречу Шеннону, сделаться (в его глазах) как можно «больше», чтобы ворота для него стали как можно «меньшими». Не исключено, что, если бы его атаковали или по крайней мере даже просто догоняли, он стал бы суетиться и сделал бы то, к чему предпочитают прибегать в таких ситуациях англичане и западные немцы,— попытался бы меня «пробить». Мне такой «ход» на руку: форвард может попасть мячом в меня, или я рефлекторно выставлю на пути мяча руку, ногу, либо загорожу ворота как-нибудь еще. Но Шеннон располагал временем и сделал то, чему отдают предпочтение в таких ситуациях голландцы или бразильцы: спокойно и расчетливо перекинул мяч в ворота мне за спину.