Пробовали продолжать игру в атакующем ключе, но англичане сорвали наши попытки закрепить успех. Подумал про себя: поставить бы на этом точку и скорее бы все закончить! Но играть еще предстояло долго. Англичане взвинтили темп, усилили давление в попытке завладеть центром поля. А кто контролирует пространство, тот и создает голевые ситуации. Наши уступать не хотели, что привело к единоборствам, да таким, что только искры сыпались. После одного из поединков не смог подняться наш защитник Гёг. Я не рассмотрел в деталях, что там произошло (это было на половине гостей, недалеко от скамейки запасных, где сидели наши). Очевидно, английский футболист переусердствовал, но не умышленно, ибо травмировать противника не хотел; англичане на это не идут. Подтверждением такого предположения стали и объяснения пострадавшего и высказывания всех находившихся поблизости — игроков, врача, массажиста, да и кое-кого из сидевших на нашей скамейке (например, Венцеля, которого я хорошо видел).
Затем имел место эпизод, свидетелем которого я стал впервые. Когда Гёг очутился на земле, корчась от боли рядом с линией, к нему бросились наши. Подбежал и Венцель. Он был раздосадован тем, что судья не пресекает грубость. В первый момент Шане показалось, что у Гёга перелом ноги, Они с Гёгом друзья, играют в одной команде. Впрочем, я знаю темперамент Венцеля, обостренное чувство солидарности с партнёром. Он вел бы себя точно так же, если бы на земле оказался игрок самой грозной команды-соперницы, забившей ему накануне в матче чемпионата лиги «незаслуженный» гол. Венцель переживает каждый матч почти как Венглош, а особенно глубоко — находясь на скамейке (острее, чем если бы стоял в воротах). Позднее Шаня рассказал мне, что хотел помочь Гёгу покинуть поле, но признал: не удержался от реплики в адрес арбитра. Не стоит, вероятно, разъяснять «экспрессивность» сорвавшегося словца. Хотя Мичелотти, судья из Италии, и не понимал ядреных словацких выражений, он угадал их смысл по выражению лица и по жестикуляции Венцеля. И выдворил моего коллегу за пределы поля (по правилам на поле не имеют права появляться сидящие на скамейке запасных. Даже в самые драматичные моменты. С этим спорить нельзя). Венцель был раздосадован. Особенно задело его то, что судья выговаривал ему, вместо того чтобы наказывать виновного. Тогда он произнес фразу, которую судья не мог не разобрать. Шаня не знает итальянского, но в свою реплику вставил слово, хорошо знакомое любому итальянцу и звучащее для него оскорбительно в любой точке земного шара. Как точно прозвучала фраза, забыл уже и сам Венцель, но словом, «зацепившим» арбитра, было «макароны». Венцеля — не игравшего, находившегося «на скамейке запасных» в ожидании возможной замены партнера, арбитр удалил до конца матча! Ни объяснения, ни протесты не принимались: служитель Фемиды оставался неумолимым. Венцель вынужден был, в конце концов, отправиться в раздевалку.