Этот инцидент, случившийся на 60-й минуте, поставил нас в весьма щекотливую ситуацию. Мы вели — 2:1 и не могли не рассчитывать на то, что англичане сделают все возможное, чтобы выравнять счет. Играть еще надо было целых полчаса. А у нас в эти тридцать минут я оставался единственным голкипером. Получи я (не приведи господь, конечно!) в эти полчаса травму, после которой не смог бы остаться в воротах, — и вопрос о дублере остался бы открытым. Место в воротах был бы вынужден занять кто-то из полевых игроков. Кто именно, сказать не берусь. «Когда-то» в целом неплохо вратарским ремеслом овладел Сватя Плускал, но в этом плане преемников в сборной у него не нашлось. Пожалуй, мог бы натянуть на себя вратарский свитер (конечно не только ради этой процедуры как самоцели) Тоно Ондруш, поскольку своей крупной фигурой «закрывает» большое пространство, но... На такой случай все же и ему не мешало бы немного пополнеть.
Знакомые спрашивали после матча, как мне игралось, когда я осознал, что с момента удаления Шани «не имею права» на травму и не должен дать себя травмировать. Нервничал ли я по этой причине, и в какой мере это отразилось на надежности игры? Замирали от ужаса и на стадионе, и у телевизоров, когда я шел на воздушную дуэль. Со страхом следили за каждым моим падением. Не спускали глаз и с английских футболистов, стараясь «разглядеть» в их обычных (игровых) атаках голкипера тонкий, ловко замаскированный умысел, направленный на то, чтобы причинить мне травму. Я ничего подобного не заметил, несмотря на то что англичане (главным образом в последние десять минут) «давили» как могли и проявили максимум спортивной злости. Я часто играл на выходах, не раз вступал в единоборства с мастерами игры в воздухе, решительно шел на перехват навесных подач в штрафную. К опасениям наших болельщиков отношусь, однако, с пониманием. У нас, невзирая на строгий запрет тренера, пожалуй, нашелся бы субчик, который «забыл» бы свое колено в моих ребрах либо незадачливо ткнул носком бутсы «по мячу», непременно попав бы в ту самую точку, где я заканчивал бросок в ноги.
Должен сказать, что оставшееся до конца матча время удалось сыграть безошибочно. Никаких дополнительных волнений не испытывал, от борьбы не прятался. Не берег себя специально. Возможно, просто не думал о близкой опасности. В такой ситуации голкипер, особенно в поединке против англичан, обязан следить только за игрой (за мячом в первую очередь).
Скажу сразу, почему я сохранил спокойствие и не был выбит из колеи: просто не знал об удалении Венцеля, а о происшедшем на 60-й минуте мне рассказали только после матча. Я видел, как снесли Гёга, но решил, что, после того как ему окажут помощь,— он снова выйдет на поле. Видел, как суетились вокруг Гёга (в том числе и Венцель, вышедший на площадку). Видел даже красную карточку в руках арбитра. Но решил, что он просто грозит ею (по принципу: «Смотри у меня!.. Еще раз — и с поля!..»). Хотя следует признать, что в этих целях красная карточка не используется. Во всяком случае, встречу мы продолжали в полном составе и казалось, что все в порядке. Остроты ситуации, в которой мы могли очутиться, получи я травму, просто не улавливал. Вероятно, поэтому и стоял как обычно. Говорят, что с тренерской скамейки мне передали указание, чтобы я берегся. Но то ли это указание до меня не дошло, то ли я не принял его всерьез. Точно не помню. Знаю только, что оно не отложилось в сознании: я был настолько увлечен игрой, что все остальное доходило до меня слишком приглушенно и воспринималось мимоходом.