— Можно и так сказать. Горничная Джонатана требует убраться из «Пристанища духов» в ближайшие три дня. Иначе сдаст меня.
Фейт чуть мимо стула не села.
— И какой план?
— Пока никакого, — призналась я честно. — Надо подумать. А пока… У нас в доме есть фото Аманды Прейскотт?
— Хочешь показать тёте Маргарет?
— Ага.
Что тут скажешь? Сообразительная у меня сестренка. Всё сама прекрасно понимает.
Раздобыть портрет леди мэр труда не составило. Фейт нашла его в одной из последних газет, которые не успела выбросить или использовать для хозяйственных нужд.
— Я с тобой, хочу на это посмотреть, — объявила она, протягивая газетную страницу, где Аманда предстала во всей красе: в шикарном вечернем наряде и идеально уложенными волосами, впереди парикмахер их приподнял и украсил диадемой, а сзади оставил распущенными, и локоны струились по плечам.
— Хороша чертовка, — проворчала я. — Нам с тобой фору даст.
— Мне, да, — согласилась Фейт. — Но не тебе. С твоей хищной красотой никому не тягаться.
Я усмехнулась, услышав столь странный комплимент. И не поймешь, похвалили или выразили сожаление. Сделала приглашающий жест рукой, мол, идем, коли идешь. Нечего прохлаждаться.
— Тётушка, дорогая, — проворковала я, подходя к постели с правой стороны. Фейт обошла кровать слева и встала в изголовье. — Взгляни на один портрет. Мне кажется, эта дама — твоя старая знакомая.
Я понимала, что тётка вряд ли понимает мои слова. Но хотелось некой «прелюдии». Тыкать газетной страницей в лицо казалось некрасиво.
Не знаю, чего я ждала. Вскрика или нулевого результата.
Но только не той реакции, что последовала.
Тётушка просто отодвинула газету и проворчала:
— Волосы другие. Неправильные.
— В смысле? — переспросила я растерянно.
Но тётя Маргарет уже не замечала нашего присутствия, снова превратилась в тыкву. В смысле в привычный овощ, каким оставалась после удара большую часть времени.
— А ты не понимаешь? — шепнула Фейт зловеще. Она сложила мозаику быстрее меня. — Наша леди мэр красит волосы. В темный цвет. С какого? Подозреваю, ты сама знаешь ответ, старшая сестра.
— Нет, — я попятилась. — Этого не может быть. Жена мэра — тайная лиса?
— Ну… это бы объяснило дружбу с нашей тетушкой, — сестра нервным движением потерла нижнюю губу.
— Не верю, — повторила я упрямо.
— Не верь, — кивнула Фейт. — Может, правда, чушь собачья, и я придумываю. Но если… если моя догадка верна… Бри, тогда Аманда Прейскотт знает, кто такая тётя Маргарет. Она ЗНАЕТ, кто мы!
Ночью я почти не сомкнула глаз. Всё думала о словах Фейт. И успела поменять мнение раз тридцать. Временами предположение сестренки казалось полнейшим бредом. Ну, правда! Жена мэра — запрещенный оборотень?! Это перебор. Явный перебор! К тому же, закрашивание рыжих волос — не преступление. Когда лис только признали вне закона, многие девушки старались избавиться от опасной шевелюры, дабы не обвинили ни в чем ненароком. Это вошло в привычку на годы. Лишь лет десять назад рыжий цвет волос снова вошел в моду. Даже тетушка Маргарет на всех старых фотографиях красовалась то шатенкой, то жгучей брюнеткой. Почему бы и Аманде Прейскотт не менять имидж. Если она вообще рыжая.