В одно из очередных появлений, когда я думала, что взвою, Богдан, видя мои муки, предложил простой выход – уехать в Москву и продолжить обучение там. И казалось, это идеальный вариант для меня. Ведь таким и был мой план изначально, когда отец отрёкся от меня: накопить немного денег и переехать.
Сразу после того, как Богдан оставил меня после возвращения из леса, припарковавшись у подъезда отцовского дома, я направилась к тёте. Отец, конечно, нашёл меня там, полагая, что всё это время тётка покрывала моё бегство, и закатил жуткий скандал, угрожая и манипулируя. Но я была так опустошена поступком Скуратова, что практически ничего не испытывала. Папе не нужна была такая дочка, слишком похожая на собственную мать, слишком неудобная, непослушная. Я проглотила эту обиду, как глотала слёзы, вызванные его словами, ощущая себя преданной.
Все мои попытки вернуться в университет не увенчались успехом. Как бы я ни старалась и ни готовилась, имелись предметы, за которые мне даже тройки не ставили. Кто-то даёт взятки, чтобы сдать экзамен, а я не сомневалась, что кое-кто предложил немалую сумму, чтобы я получала неуды. Разговор с заведующей кафедрой гражданского права ни к чему не привёл. В её глазах я читала лишь сочувствие и беспомощность в ситуации, которая сложилась у одной из лучших студенток потока.
Осознание краха собственных надежд обрушилось на меня бетонной стеной, придавливая к земле и лишая сил. Невыносимо хотелось расплакаться прямо там, в коридоре своей альма-матер, но гордость не позволяла проявить слабость такого рода. Уверена, приди я к отцу с повинной, поддавшись на все его манипуляции, он мог бы смилостивиться. Взамен получив дочь, которая бы постоянно испытывала чувство вины и одновременно благодарность за возможность продолжить обучение. Только вот не знаю, какой бы ценник за прощение он мне выставил.
У тёти начались сложности в магазине, и я не осмелилась взять у неё даже в долг, видя, что она крутится словно белка в колесе, пытаясь оставаться на плаву. К тому же часть меня хотела попробовать выкарабкаться без посторонней помощи. Всё же я уже достаточно взрослая девочка, чтобы самостоятельно решать собственные проблемы. Выходило у меня паршиво, потому что я жила почти впроголодь, откладывая всё на комнату в общаге и поездку, заверяя тётю, что справлюсь. Уверена, отец видел, как я барахтаюсь, и ждал…
Я не говорила об этом Скуратову, но до встречи с ним, пока работала в баре, наткнулась и на Игоря, который тоже с компанией друзей решил посетить новое заведение. Только вот нахождение рядом с ним девушки вызвало вздох облегчения, в противовес тем удушающим чувствам, которые поглотили меня, когда я обнаружила на коленях Богдана брюнетку. Ещё никогда мне не хотелось никому выцарапать так глаза, как ей. Ревность закрутилась во мне, сковав все внутренности и причиняя боль. Смотреть на Богдана с другой девушкой казалось просто невыносимым, а он, решив продлить мою агонию, заставил ко всему прочему ещё и обслуживать его компанию. В его взгляде я тоже видела злость, только её природу никак не могла понять.