Про вызванные янтарными статуэтками видения. Про временную петлю по пути в Элистель. Про то, что произошло с Куинн после того, как мы принесли Сердце острова. Про Лейлу. И снова про статуэтки, про то, как я вижу смерти друзей, про то, как я боюсь, что эти видения станут правдой.
Про то, как страшно, что мне придётся пережить это на самом деле. И как меня пугает перспектива найти ещё больше этих чёртовых идолов. В частности, как я боюсь увидеть его, Джейка, смерть, даже если и не наяву.
– Принцесса, – шепчет Джейк, когда я наконец-то замолкаю. – Если бы я знал, что эти штуки так тебя пугают, я не позволил бы тебе взять в руки ни одну из них.
– Т-ты не понимаешь, – всхлипываю я, – эти видения нужны. Я должна знать… Чтобы предотвратить. Но почему, Джейк, почему я это вижу? Что со мной происходит? Почему из всех нас только я одна могу мысленно общаться с Вэйрином? Почему я оказалась чувствительна к временной петле, когда никто больше ничего не ощутил? Мне кажется, что я сумасшедшая. Это ненормально!
Джейк тяжело вздыхает, запуская руку в свои волосы. Напряжённо размышляет о чём-то.
– Я не знаю, Принцесса. Прости, я правда не знаю. Может быть, всё это досталось тебе, потому что ты одна способна это выдержать?
– Я не способна, – возражаю я, – мне кажется, я скоро правда тронусь умом.
– На этом острове происходят странные вещи, – пожимает плечами Джейк, – и, может, эти видения действительно даны тебе, чтобы предотвратить дерьмовый исход?
Качаю головой.
– Не знаю, Арагорн. Но в одном уверена – я действительно собираюсь это предотвратить. И… Не могу пока рассказать об этом остальным, ты понимаешь?
– Да, понимаю, – легко соглашается Джейк. – Мы не скажем им, пока не поймём, что можно с этим сделать.
«Мы». От того, с какой лёгкостью он это произносит, я вдруг чувствую себя в безопасности. Вне опасений за свой рассудок. Цепляюсь за это «мы» и его плечи, снова начинаю плакать, но на этот раз мои слёзы лёгкие, очищающие, словно они вымывают из меня страхи и неуверенность.
Через некоторое время позволяю Джейку увести себя в ванную. Глядя на себя в зеркало, я ужасаюсь: разводы от остатков макияжа по всему лицу, всклокоченные волосы – да, я явно видала деньки и получше. Когда я заканчиваю умываться, Джейк всё-таки надевает мне на шею свои жетоны. Я не испытываю больше первобытного ужаса, когда металл холодит мне кожу; теперь его подарок несёт некий сакральный смысл, словно тяжёлая цепь сковывает нас в единое целое.
В постель я возвращаюсь спокойная и умиротворённая, как мудрец.
Перед сном Джейк целует меня с невозможной нежностью, и первые рассветные лучи становятся этому свидетелями.