Старик издавал странные звуки, каскады жира; он корчился от смеха. И когда он мог говорить:
- Но... а они так и не узнали, что вы финансировали контрреформу?
- Ой! что если! Но было слишком поздно. Я стал героем в глазах людей, они уже не могли повернуть назад. Вооруженные мной, освобожденные рабы окружили Храм под предлогом его защиты.
Старик все еще смеется. Он вытер глаза и несколько раз хлопнул Макса по руке, покачивая головой.
- Комедия, комедия, он несколько раз говорил, комедия! Эти свиньи всегда вызывали у меня отвращение.
Белль и Мартин ничего не поняли в этом разговоре. Они чувствовали в Максе только силу множества действий.
- Почему ты пришел? - спросил старый Силбад.
- За... (Макс достал из кармана яйцевидный шар с дырочками) за это!
Он поднес предмет к уху, прислушался и сказал:
- Я думаю, он еще спит, я сегодня заставила его много гулять.
- Микрофон? - сказал Силбад. Какая?
- Отведи нас к себе, - перебил Макс. Я вам объясню.
Силбад жил в Башне принца.
Древняя и дорогостоящая фантазия романтического изгнанника из Сидоина. Башня стояла в конце мыса, как бесполезный маяк над цирками и ущельями.
Спрыгнув с устройства, Силбад сделал широкий жест гостеприимства. В его руке сиял огромный изумруд. Он провел гостей через колоннады у входа. Кое-где золотые брусчатки в холле рассыпались под натиском зеленых растений. В центре таз, где вода пузырилась вдалеке, казался чашей между пьяными пальцами; его перелива текла боком, извивалась наискось и терялась под мраморным постаментом.
Путешественников приветствовали крики попугаев, свободно гнездящихся под шатрами.
Силбад увел их. Следуя за ним, они поднялись на пять ступенек и вышли на крытую террасу, где он поселился. Там были его диван, его стол и его старая плита, которой он пользовался на досуге, не беспокоясь о батарее, «которая прослужит столько же, сколько и я», - сказал он.
Он относился к своим гостям согласно своим средствам, одновременно простым и великолепным, и покрыл деревянный стол золотисто-коричневой старой занавеской, которую он снял с окон первого этажа, но на которой все еще были переплетены инициалы Varlet d'Empire, с ростком звезд, фрамом и единорогом.
Он поставил великолепную посуду разной формы, поместив ополаскиватель для пальцев туда, где не хватало стакана, съел себя из задницы амфоры как тарелку, но разрезал мясо рукоятью придворного кинжала. слоновая кость.
Он подал им жареных попугаев, посыпанных пыльцой, и большие фрукты с сильным запахом. Он налил прохладную воду из курильницы, наполненной семенами мака.