— Как у вас тут? — Эриниэль поднял картофелину с травы, и она запрыгала на его ладонях, обжигая кожу. — Тьфу ты! — несчастная картошка упала и подкатилась к сапогам Майяра.
Братья рассмеялись.
Ужинали в сумерках, с большим аппетитом и дружной беседой. Вечер в компании братьев, заставил Кольса улыбнуться. Они взяли себе за привычку каждый год выбираться из замка: подальше от дворцовых интриг и сплетен, угнетающего этикета, который и претил их свободолюбивой натуре. Особенно тяжело приходилось Кольсу. Он занимал одну из важных должностей, был у всех на виду, и младшие братья прекрасно понимали, что именно ему, как никому другому необходим отдых.
Чуть погодя, пока двойняшки тушили костер и укладывали рыбу в мешок, Кольс с Маяйром ушли мыть посуду.
— Должно быть, наша матушка сейчас очень рада. Наблюдая за нами с небес и видя, как все ее сыновья, дружно проводят время, — проговорил Майяр, вычищая песком остатки еды из деревянной миски и ополаскивая в воде.
Кольс молчал, смывая следы сажи с широких ладоней и ощущая приятный холод, растекающейся между пальцев воды.
Обратный путь им освещало звездное небо.
В воздухе витал запах костра, которым пропиталась их одежда, успокаивающе шумели кроны деревьев.
У дома их поджидал Ватир, которому двойняшки отдали рыбу с птицей.
— Хозяин, баня натоплена, изволите отогреться после охоты?
— Да Ватир, сейчас и пойдем, — ответил Кольс.
После охоты ноги и руки гудели от напряжения. Кольс отлично побегал, спугивая куропаток, чтобы двойняшкам было проще их подстрелить. Заранее расставил силки в которые попали зайцы. Завершением отличного дня была жаркая, пропахшая ароматическими маслами и дубовыми вениками баня.
Как следует умывшись, братья разлеглись на горячих досках в парилке.
Глубоко дыша и наслаждаясь теплом. Кольс разлил по камням воду, та зашипела, обдав горячим паром небольшую комнатку, заставив двойняшек закашляться.
Майяр вооружился веником, обмокнув его в ведро с колодезной водой и приступил к процедурам, как как следует отходив сначала Эриниэля, а затем Мелиана.
Двойняшки вздрагивали временами выкрикивая брату крепкое словцо чтобы он не слишком усердствовал, прежде чем тот закончил, утирая со лба пот и тяжело дыша.
Майяр плеснул себе в лицо холодной воды и уселся на лавку:
— Теперь ты меня, — попросил он, смотря на раскрасневшегося Кольса.
Из-за жары, шрам на его лице стал незаметен. Волосы он убрал назад, стянув в тугой хвост, чтобы не мешались и с простыней на бедрах вооружился свежим веником.
Пот стекал по его подтянутому телу, пока он не вышел в соседнее помещение, с головой окунувшись в ледяную купель.